Смерть Вейдера принесет еще одну радость, еще более сладкую — удовлетворенное чувство мести. Вейдер понятия не имеет — пока — о ненависти, хранящейся глубоко в сердце человека-рептилии. Все архивы искусно подчищены, деньги и власть позволили Ксизору провернуть этот трюк. И не осталось ни единого упоминания о смертях на Фаллиене, вызванных экспериментами по созданию биологического оружия. Родители Ксизора, его братья и сестры вместе с четвертью миллиона ни в чем не повинных фаллиенов превратились в пепел под ударами стерилизующих лучей, которые Вейдер приказал пустить в ход, когда нарушилась герметичность лабораторий. Но тот же пепел стучал в сердце Темного принца.
Лицо Ксизора превратилось в неподвижную маску, жили только глаза в узких прорезях. Фаллиен наблюдал за врагом.
— Я не так самонадеян, учитель, — Дарт Вейдер, признавая поражение, опустил голову; движение напоминало обычный кивок.
— Но я тебе докучаю, выказывая милость другому, не так ли? — Палпатин улыбнулся и тоже кивнул. — Полагаю, это знак твоей верности.
Сморщенная сухая рука словно погладила воздух — от Вейдера к фаллиену.
— Ваша вражда хорошо служит мне. Не было еще мгновения, когда вы не грызлись бы в желании угодить мне. Пусть будет так, тогда ваши зубы не затупятся. Вот почему я думаю, что у плана принца есть шанс, пусть и малый, на успех. Охотники такие же, как вы двое: голодные и безжалостные. Когда-нибудь сражение окончится — когда один из вас уничтожит второго. Я не знаю, кто из вас выйдет победителем. Да и нет мне до этого дела.
Палпатин даже причмокнул в предвкушении зрелищ.
— А пока Империя извлекает пользу из вашей миниатюрной войны.
Которую выиграю я, мысленно завершил фразу Ксизор. И тогда наступит время для новых планов, замыслов и интриг. Несмотря на все угодливые слова, Великая сила и мистические умения Императора для фаллиена не значили ничего. Какая польза от величайшей мощи во вселенной (даже если она существует вообще, а не является плодом воображения Вейдера), если она — в руках глупца? Дряхлого и настолько занятого войной с Альянсом, что позволяет гораздо большему злу разгуливать по коридорам собственного дворца. Он не знает, размышлял Ксизор, сохраняя на лице непроницаемую маску. Он так удалился во мрак, что не замечает теней у своих собственных ног.
— Продолжайте вести это дело, принц, — Палпатин вяло взмахнул рукой: иди, мол. — Вы хотите уничтожать, мне нравится ваш замысел. Я не люблю долго ждать. Приходите, когда будете готовы принести мне те новые острые инструменты.
— Как пожелаете, мой император, — фаллиен поклонился, повернулся, чтобы уйти.