— А когда ты женишься на Тринити, она станет его мамой?
— Отличный вопрос. Да, она станет его мамой, вернее, мачехой.
— Если она станет его мачехой, может ли Луиза быть его мамой? Так было бы лучше.
Такое утверждение озадачило Джека.
— Ты считаешь, что Тринити не может быть хорошей матерью? Почему? Ведь она очень привязалась, например, к тебе.
— Но не так, как мама.
Джек помолчал, размышляя, стоит ли продолжать обсуждение. Джейни всего шесть лет — вряд ли она способна судить о расположенности женщины к материнству.
С другой стороны, Тринити женщина вполне взрослая и осуждает себя за отсутствие материнского чувства. Неужели Джейни почувствовала это в Тринити? И если у него и Тринити родится ребенок, ощутит ли это и он?
Джек тряхнул головой, прогоняя абсурдную мысль, возникшую, как он решил, в результате напряженного дня.
— Я не слишком серьезно обдумал свое решение. Мне не понравилось, как управляют сиротским приютом, и я не мог переварить идею возвращения Ники к ним. Но мне надо было сначала обсудить это дело с Тринити и самим Ники.
— Ты им ничего не говорил?
— Нет.
— Значит, и вправду об этом знаю только я?
— Да. С ними обоими я потолкую завтра, а пока помни: никому ни слова.
— Никому. Даю слово.
— Спасибо, солнышко. — Джек снял Джейни с колен, поставил на пол и поцеловал в щеку. — А теперь беги спать, хорошо?
Джейни вприпрыжку побежала к двери, но вдруг остановилась.
— Джек!
— Да?
— Можно я скажу Мэри? Я возьму с нее обещание никому не рассказывать.
Джек даже застонал от такого полного фиаско.
— Отлично. Только сначала предупреди ее, чтобы не болтала.
Джейни захлопала в ладоши.
— Секреты тем и хороши, что о них можно рассказывать, верно?
— Думаю, да. Доброй ночи, детка.
— Доброй ночи, Джек.
* * *
Тринити тщетно ждала возвращения «прежнего Джека»: она увидела мрачного, углубленного в себя мужчину, который явно решил избежать женитьбы, изнурив себя работой до смерти прежде, чем наступит торжественный момент. Встал он на заре и поскакал верхом в лагерь ковбоев, где, как доложил Клэнси, старался в одиночку повалить, связать и заклеймить любое существо, которое осмеливалось пересечь ему дорогу. Вернулся он уже во второй половине дня и снова уткнулся в расчеты, то и дело передавая Тринити бесконечные бумажки на подпись. Такое фанатичное поведение продолжалось полных три дня. Тринити измышляла способ либо унять его, либо придушить, но на нее самое тоже обрушился шквал совершенно бессмысленных дел. Элена, строгая и неумолимая надсмотрщица за исполнением, своих требований, поелику дело шло о гостеприимстве, задумала превратить скромную свадьбу в главное событие сезона.