— Вы можете называть меня Ники, мистер. Николасом меня называют, только когда ругают.
— Ладно, идет, Ники. Ну как?
— Я останусь здесь. На всякий случай.
— Хорошо, тогда вот что… — Джек не договорил. Ему было тяжело оставлять мальчика здесь. — Вот что, я привезу тебе чего-нибудь холодненького попить, когда поеду обратно. Как тебе это нравится?
— Мне это очень нравится, мистер.
— Джек.
Ники прикусил губу, потом кивнул:
— Мне это нравится, Джек.
* * *
— Мистер Эверетт примет вас прямо сейчас, мистер Райерсон.
Джек поблагодарил служителя, который встретил его в дверях, и прошел в кабинет Джозефа Эверетта, начальника приюта для мальчиков «Дельта-Вэлли». Как и все помещения здесь, кабинет был обставлен с почти аскетической простотой. До сих пор Джек не видел ни одного мальчика, кроме Ники, и хотя рабочие, снующие по двору, казались достаточно молодыми — и достаточно угрюмыми, — их вряд ли можно было принять за недавних сирот.
— Мистер Райерсон! Простите, что заставил вас ждать. — Крупный, плотного сложения мужчина с густой седой шевелюрой вышел из-за письменного стола, чтобы пожать Джеку руку. — По словам моего помощника, вы приехали поговорить об имуществе мисс Стэндиш. Грустная это история. Вы были близким другом Абрахама?
— Нет. Я деловой компаньон и Друг его внучки.
— А, милейшей мисс Тринити! Я не имел удовольствия познакомиться с ней, но слышал только похвальные отзывы. Она отдыхала в Европе, когда произошел несчастный случай, не так ли?
Джек нахмурился:
— Она была в Париже по делам.
— Да, разумеется. Я не имел в виду ничего плохого.
«Возьми себя в руки, Джек», — строго приказал он себе, удивленный собственной реакцией на слова «отдыхала» и «несчастный случай». Если он не будет осторожным и сдержанным, то, не дай Бог, ввяжется в эту проклятую кровную вражду и утратит способность рассуждать логически, как это произошло с Тринити.
— Пожалуйста, присаживайтесь, мистер Райерсон. Могу я предложить вам что-нибудь освежающее? Лимонад? Или что-то покрепче?
— Спасибо, ваш помощник уже дал мне стакан воды.
Я к тому же обратился к нему с просьбой. Речь идет о мальчике за воротами, маленьком Ники, которому тоже надо попить. Солнце сегодня припекает не на шутку, и у мальчика вид не наилучший.
Эверетт прищурился:
— Мы делаем все, что возможно, для этого ребенка, но он настаивает на том, чтобы сидеть за воротами целый день, в дождь и в жару. Если он сказал вам нечто иное…
— Он не жаловался, и я вовсе не предполагаю, что с ним плохо обращаются.
Джек глубоко вздохнул, обеспокоенный тем, что разговор принимает неприятный оборот. Такт и обаяние, его обычные союзники в деловых переговорах, нынче ему изменили. Надо срочно перестраиваться, если он хочет преподнести свое предложение в наилучшем свете.