— Он дал понять, что хочет взять меня в заложницы. На случай непредвиденных осложнений. Велел быть готовой к отъезду. Но сам больше так и не вернулся. А потом на меня обрушились стены и крыша... Правда, случилось это много позже того разговора...
Какая-то неясная, не до конца оформившаяся мысль не давала Дженет покоя. Что там говорил тот пожилой агент из БАТО... Ага, в арсенале, по его мнению, взорвался газ. Неужели Браун...
— Вспомните, Линн, — вскинула она голову. — Когда вы усомнились, что он сумел сделать водородную бомбу, и он объяснил, что это совсем не то, что вы предполагаете... Он не имел в виду, что его бомба начинена не термоядерным зарядом, а водородом, то есть газом?
Линн сделала попытку пожать плечами, лицо ее скривилось в болезненной гримасе. Дженет выскочила в холл и позвала медсестру. В следующую секунду нахлынула толпа в белых халатах, и Дженет ретировалась, решив не мешать врачам. Она прошла в пустующую комнату для посетителей и достала свой сотовый телефон. И заколебалась. Она понимала, что должна немедленно сообщить своему непосредственному начальнику Ларри Тэлботу о том, что случилось с двумя приятелями Линн. Надо ведь известить их родителей, заняться поисками останков. Но сейчас возникла куда более важная и неотложная проблема. Эта мегера из ЦРУ требует, чтобы она передала Крейсу сообщение то ли с предупреждением, то ли с угрозой. Однако его дочь подтверждает, что Браун Макгаранд задумал взорвать в Вашингтоне бомбу. Об этом она обязана доложить сей же момент, но станет ли кто-нибудь слушать ее?
Она позвонила Тэлботу, послушала механический голос автоответчика и надиктовала все, что узнала от Линн о судьбе пропавших ребят. Затем позвонила Фансворту. Его секретарша лаконично известила, что он отсутствует. Тогда она поинтересовалась, нельзя ли ей переговорить с Кинэном, но его на месте тоже не было, отбыл вместе с Фансвортом. На вопрос, где находится сейчас босс, секретарша повторила, что он отсутствует, и все тут. С чувством полной беспомощности Дженет собралась было повесить трубку, но спохватилась и чуть ли не умоляющим голосом попросила передать Фансворту, что Линн Крейс пришла в себя и что ей, специальному агенту Дженет Картер, необходимо связаться с ним, причем очень срочно. На секретаршу ее страстное обращение особого впечатления не произвело, однако она холодно пообещала передать сообщение. Прежде чем та бросила трубку, Дженет еще успела прокричать ей номер своего мобильника.
Она вернулась в палату Линн, чтобы продолжить беседу, но вокруг пациентки по-прежнему хлопотали врачи и непреклонные медсестры стояли на пороге неприступной стеной. Время близилось к трем часам. Погруженная в свои мысли, Дженет остановилась посреди коридора, не замечая царившего здесь сейчас оживления, снующий вокруг больничный люд так же равнодушно обходил ее, как река плавно огибает остров. Через три часа она, как велено, должна позвонить Крейсу на пейджер. Если он его до сих пор не выбросил. Или не отключил. Она будто наяву слышала его издевательски скучающий голос: «Ну что там у вас еще, специальный агент?» А действительно, что? «У меня есть хорошие новости, и плохие тоже. Ваша дочь пришла в сознание и сейчас чувствует себя вполне нормально. Говорит, один из ее похитителей везет в Вашингтон водородную бомбу. Если вам это, конечно, интересно. Ах да! Тут к нам заглянула ваша старинная подруга, передала для вас сообщение. Зачитать?» «Нет, — ответит Крейс — я занят, мне не до этого. Пока!» В этот момент в сумке Дженет запищал мобильник. Звонила секретарша Фансворта.