— Ваш приятель что, из Одессы? — поинтересовался Савелий.
— Из Одессы? — Позин взглянул на Савелия, как бы пытаясь вникнуть в смысл сказанного. — Он просто еврей, — ответил Александр таким тоном, словно говорил, что быть одесситом и быть евреем почти одно и то же…
Толстый Марик, приятель Позина, уже топтался у входа, нетерпеливо дожидаясь, когда они подъедут.
— Шура, дорогой мой, как же я рад тебя видеть! — воскликнул он, облапив Позина своими мясистыми руками, после чего принялся лобызать его: создавалось впечатление, что они не виделись много лет.
— Погоди, Марик, я ж совсем другой ориентации, — шутливо отбивался Позин.
— Ничего, потерпишь, не так часто встречаются одноклассники, проживая в разных странах. — Казалось, еще секунда — и он расплачется.
— Позволь тебе представить моего приятеля, Сергея Мануйлова, он, между прочим, тоже из Москвы.
— Очень рад знакомству, — обхватив обеими руками руку Савелия, тот несколько минут тряс ее. — Очень, очень рад соотечественнику… — и вдруг, безо всякого перехода, повернулся к Позину и запричитал: — Бедный Аркадий Романович! Как же ему не повезло! Атакой еще совсем молодой! А какая голова! А какой темперамент! Пятеро детишек остались сиротами! А ты когда его в последний раз видел, Шурик? Ты помнишь, как ты тогда от меня прямо к нему поехал и для меня его планы выяснял?
— Видел я его минут за десять до смерти.
— Ну, расскажи, расскажи поподробнее, — толстый Марик был безумно любопытен, тем более тогда, когда это касалось известных всему миру людей, — как он выглядел? Нездоровым? Усталым? Таки что с ним стряслось?
Информация, полученная от человека, который практически присутствовал при смерти Велихова, наверняка должна была поднять репутацию толстого Марика в «местечке Брайтон-Бич».
— Выглядел он как обычно, был оживлен. Американские врачи поставили диагноз — кровоизлияние в мозг, а к каким выводам придет следствие, я сказать не могу.
— А что, разве было следствие?
— А ты как думал? Из Москвы даже специально прилетел генерал ФСБ.
— Значит, Лубянка что-то подозревает?
— Лубянки, как ты ее знаешь, давно нет, как и КГБ, — спокойно пояснил Позин.
— Не важно, как они сейчас называются, — отмахнулся Марик. — Скажем так: они подозревают что-то неладное?
— Служба у них такая, чтобы подозревать.
— А ты сам, Шурик, что думаешь?
— Мой милый Марик, как говорили на родине твоей покойной бабушки в старой Одессе: «А я знаю? Я что, доктор?»
Савелий с безразличным видом слушал разговор одноклассников, как будто к нему вся эта история не имела никакого отношения. Марик был явно не удовлетворен, когда понял, что никакой полезной информации он из Шурика не извлечет.