— Ну что, товарищи, с Богом? — после чего, не дожидаясь ответа, выдержал небольшую паузу, наклонился ближе к Воронову и тихо, но внятно произнес: — Четырнадцать Рафаэль Санти восемьдесят три.
И тут произошло нечто совершенно неожиданное для всех присутствующих: Воронов, лежащий до этого момента трупом, вдруг открыл глаза и как ни в чем не бывало внятно отозвался каким-то механическим голосом:
— Приказывайте!
Это было первое слово, произнесенное Андреем с момента возвращения из Америки. Да что там слово: с тех пор он впервые открыл глаза. Во время подготовки к этой стадии эксперимента между учеными было оговорено: при любых резких существенных изменениях в состоянии пациента эксперимент прекращается и полученные данные анализируются. Однако академик Смелянский, обратив внимание на спокойный, уверенный голос испытуемого, решил пойти на риск и продолжить эксперимент.
— Вы хорошо слышите мой голос? — спросил он.
— Да, слышу отлично. Приказывайте!
— Вы должны отказаться от неподвижности и вести жизнь обычного человека. Вы поняли меня?
— Да, я вас понял: вести жизнь обычного человека, — ответил Воронов, после чего он легко поднялся с кровати и принял сидячее положение.
— Как ваше имя?
— Андрей…
— Фамилия?
— Воронов…
— Род занятий?
— Майор ФСБ…
Академик хотел еще что-то спросить, но тут перехватил взгляд человека, которому он обязан был подчиняться беспрекословно. Подойдя к нему, академик тихо спросил:
— Что-то не так?
— Попросите всех выйти, — шепотом приказал тот.
Смелянский пожал плечами и обратился ко всем присутствующим:
— Извините, коллеги, но все могут быть свободны. Как в палате, так и на мониторах. Аппаратуру от обследуемого прошу не отключать. Всем быть на связи на своих рабочих местах. Вопросы? Нет? В таком случае все.
Дождавшись, когда сотрудники выйдут из палаты, а также из аппаратной, руководитель группы обратился к своему негласному начальнику, которым оказался помощник Богомолова — полковник Рокотов:
— Мне тоже выйти или…
— Как я понял, наш приятель будет слушаться только вашего голоса, не так ли? — спросил Михаил Никифорович.
— Совершенно верно.
— В таком случае у нас нет другого выхода: оставайтесь и помогите полностью раскодировать нашего сотрудника. У вас есть какие-то идеи и предложения, как действовать дальше?
— В основном только интуитивные…
— Это может представлять опасность для здоровья нашего пациента?
— Судя по его адекватной реакции, нет… — ответил академик и тут же добавил: — Однако от полной гарантии я бы воздержался…
Немного подумав, Рокотов-старший решительно сказал: