Джульетта постучала в номер Педро, расположенный на первом этаже, в восемь часов двадцать минут. Дверь тут же распахнулась, словно Педро все время -стоял за дверью и ожидал ее прихода.
— Извините за опоздание: неожиданный звонок из Нью-Йорка, — пояснила Джульетта.
— Двадцать минут? Опоздание? — довольно искренне удивился Педро. — Для женщины это почти максимальная пунктуальность! — улыбнулся он. — Прошу. — И кивнул в сторону лоджии, где был накрыт богатый стол.
— Испанцы умеют принимать гостей, — улыбнулась Джульетта.
— Спасибо за комплимент. — Педро галантно пододвинул ей стул, расположенный сбоку от стола так, что гостья не могла покинуть лоджию, не потревожив при этом хозяина. — Какой будем пить аперитив?
— Я уже сказала на пляже: только «Божоле».
— Как вам будет угодно. — Педро налил ей в бокал вина, себе же плеснул виски. — За знакомство! — предложил он.
— За знакомство! — Джульетта подняла бокал, но чокаться не стала, потом пригубила и поставила на место.
Внимательно поглядев на бокал с почти не тронутым вином, Педро изобразил на лице удивление, но промолчал, отпил добрую половину из стакана с виски, закусил красной рыбкой и только после этого, получив разрешение закурить, раскурил сигару, глубоко затянулся и заговорил:
— Значит, вам хочется узнать все, что мне известно о вашем муже?
— Естественно!
— Хорошо, слушайте. Сразу скажу, мне он показался весьма симпатичным мужчиной, а позднее и благородным. Я имею в виду случай, когда он вступился за работницу нашего отеля, но, судя по тому уважению, с которым вас принял хозяин отеля, вам об этом все известно… — Он вопросительно взглянул на гостью, но та ничего не ответила, и Педро предложил: — Я считаю, не грех поднять тост за столь достойного человека, каким является ваш муж. — Он даже встал, чтобы подчеркнуть должное уважение к Савелию, и протянул руку со стаканом виски к гостье.
Ей ничего не оставалось, как чокнуться с ним и выпить вино до дна. Отвлекшись на мысли о Савелии, Джульетта не заметила, как ее новый знакомый удовлетворенно ухмыльнулся. После чего взял себя в руки и, став серьезным и невозмутимым, продолжил свой рассказ о Савелии. Кое-что он рассказал из того, что ей уже было известно от Самсона, а кое-что она слышала впервые:
— Если бы я не видел все это собственными глазами, то не поверил бы. Представляете зрелище: среди полуголых лесных красавиц, среди кокосовых пальм ваш разъяренный муж гоняется за каким-то страшным карликом, догнав которого, убивает, а сам получает в шею какой-то дротик, мгновенно теряет сознание и попадает в руки по-восточному одетых людей. Они вносят его в вертолет, и тот улетает с острова. — Он специально, глядя ей прямо в глаза, говорил тихим ровным голосом. — Я полюбопытствовал потом, не знаю, насколько точна моя информация, но мне сказали, что это были люди некоего Тима Рота-Рассказ нового знакомого показался Джульетте довольно монотонным и не слишком правдоподобным. Вдруг она почувствовала, что у нее странно кружится голова, ей хочется смеяться, а глаза, помимо ее воли, то закрываются, то открываются. Но самым удивительным оказалось то, что ее нижние губки почувствовали вдруг такое острое желание, что ей захотелось сейчас же поласкать себя пальчиками под трусиками. Вполне возможно, что она так бы и поступила: сидя прямо за столом, Джульетта даже попыталась просунуть руку за пояс под брюки, но тут же опомнилась и вернула руку на стол.