— Нет.
— Еще скажи, в Питере, — недоверчиво протянул он.
— Не скажу… — Бессонов сделал эффектную паузу и добавил: — В Москве!
— В Москве?! — Артем даже не попытался скрыть своего волнения.
— Да, в столице нашей родины. Согласен?
— И ты еще спрашиваешь? Когда? — нетерпеливо спросил он, все еще с трудом веря, что его мечта воплощается в жизнь.
— На днях получишь приказ и сразу собирайся. Женат? Дети?
— Женат и двое детей.
— Трехкомнатную сразу не обещаю, но двухкомнатную получишь.
— Господи, Венедикт, даже и не знаю, как мне тебя благодарить! — Он настолько разволновался, что запершило в горле.
— Благодарность возможна одна, если ты в присутствии посторонних будешь называть меня Венедикт Иванович и обращаться по званию: товарищ генерал! — с явной иронией заметил Бессонов, но приятель воспринял всерьез.
— Генерал? — окончательно растерялся Артем и невольно покраснел от смущения, вспомнив, как по-свойски он с Бесом обращался: еще обидится… — Товарищ генерал, — торжественным тоном обратился он, — виноват, не знал. Впредь подобное не повторится!
— Слушай, Гром, не смеши меня и не дури, — недовольно перебил Бессонов, — я повторяю для тех, кто туговат на ухо: в присутствии посторонних.
— Все понял, Венедикт Иванович!
— Уволю! — шутливо пообещал генерал.
— Все понял, Бес… — не очень уверенно произнес Артем и тут же добавил:
—… сонов…
Получив от начальства три дня на обустройство, Артем, с огромным трудом уложившись в срок, перед выходом на работу созвонился с Бессоновым и пригласил на новоселье, а заодно и познакомиться с его семьей. Не обзаведясь пока новыми друзьями и знакомыми, Артем больше никого не позвал, и они праздновали двумя семьями. По удивительному совпадению их жены обе занимались медициной, в каждой семье были мальчик и девочка примерно одного возраста и развития, так что все быстро нашли между собой общий язык и никто не скучал.
Изрядно выпив, но держась в норме, приятели решили уединиться, а так как оба курили, то отправились на «свежий воздух», то есть на огромную лоджию, где жена Артема со вкусом украсила стены всякими глиняными тарелками и купила удобный столик со стульчиками, как раз там уместившимися.
Немного молча покурили, как бы раздумывая, с чего начать разговор. Артем, воспитанный в уважении к старшему по званию, не смел прерывать царившее молчание.
— Вероятно, ты догадался, почему я не стал рассказывать о себе по телефону?
— Честно говоря, тогда не очень, но, приехав в Москву, порасспросил кое-кого и ощутил такую настороженность, что постепенно дошло.
— И каковы твои ощущения?