2008 (Доренко) - страница 108
Они потом сами найдутся. В Москве. Завтра.
– А те, что на Обнинской станции, – те сидят. Требуют, чтобы к ним приехал президент Путин, – сообщил Козак. – Переговорщиков много вызывается, но их не принимают.
– А может, мне к ним поехать? – Путину не хотелось оставлять вопрос о своих гипотетических переговорах с боевиками подвешенным. Ехать он не хотел, но и не хотел, чтобы получилось, будто он уклонился сам от поездки. Слово сказано – надо слово это загнать обратно в глотку говорившего. – Мне, Дим, может съездить к ним? Ты сам как думаешь?
Козак очень протестовал. Нельзя президенту ехать, – сделал правильный вывод. И Путин подчинился доводам Козаковского рассудка. Дал себя уговорить. Вынужденно подчинился.
Прижались до конца вправо, но и на правой обочине приходилось разъезжаться со встречными. Машины из Москвы занимали все полосы – обочину же левую от себя оставляли въезжающим в столицу Хаоса. Раскрашенная под милицейскую передовая машина охраны сирену не выключала, чем досаждала Путину. Два джипа за ней, потом машина с Путиным, за ней микроавтобус с высунувшимися почти по пояс охранниками с автоматами. Андрей Мелянюк и Владимир Сапелко на заднем сидении любовались, таким образом, будто отрезанными корпусами – нижней частью тел охранников. Обоим вид не нравился, и они старались поддерживать заинтересованный разговор на пустые темы: обсужден был сквозняк из открытых окон, обсуждена была и тяговитость двигателя микроавтобуса. И так далее. Окончательно остановились у трех вокзалов. Казалось – вот она точка распространения Хаоса, место сингулярности через мгновение после Большого взрыва.
Все ехали во всех направлениях. По большей же части – стояли повернутыми во всех направлениях векторами нереализованных устремлений. Козак в машине президента стал не в первый уже раз повторять, что на Кольцевой, уж поверьте, Владимир Владимирович, все еще хуже. Путин высказал предположение, что на метро бы доехать вышло быстрее. Водитель президентского лимузина воспринял Путина всерьез, он в микрофон передал охране в остальных четырех машинах, чтобы готовились к распоряжению о дальнейшем следовании поездом метро. Он еще не привык к новому Путину, не привык, что президент рассуждает вообще, что применения этим рассуждениям не будет никакого. И вот: передовые машины чудом как-то растолкали-пробурили коридор ко входу в метро. На всякий случай, если будет указание. И в этот коридор рванул путинский «мерседес» и столкнулся там со здоровенной внедорожной «тойотой». Немецкий автомобиль был бронированным, и ничего бы страшного. Только внедорожник от удара налез на лимузин сверху. Не сильно, но достаточно, чтобы вперед было не сдвинуться. Сдернуть покрывшую лимузин машину движением назад тоже не выходило – сзади все до сантиметров выбрано было другими водителями, автобусу охраны пятиться было некуда. Бойцы из автобуса выскочили сразу. Передние двери японского внедорожника заклинило, охранники их открыть не смогли, вторые двери тоже открываться не хотели, двое из набежавших автоматчиков кинулись открывать заднюю дверь – выкинули на дорогу лежавшие в багажном отделении спортивные сумки, крикнули обычное свое: «Не двигаться!» – и услышали в ответ: «Майор ФСБ Понькин. Я на задании. Извините, ребята. Вот Юра Кулугин и Вадик Медведев. Там – у машины. Они знают меня». Понькин сидел на переднем пассажирском месте. Подушка безопасности у него не раскрылась. Он повернулся к автоматчикам с приветливым лицом. А на водительском месте был друг его Умар – партнер по бизнесу. У Умара подушка безопасности надулась. И он не повернулся. И хорошо сделал, что не повернулся. С его лицом лучше было не поворачиваться, по возможности. Выпавшие на асфальт сумки были раскрыты кем-то расторопным из охраны. В них лежали запечатанные в пластик деньги – брикетами по сто тысяч долларов. Это Понькин с Умаром вывозили чужие наличные. Деньги перестали перемещаться по проводам и в интернете в этой точке планеты и приходилось их возить дюжим молодцам в осязаемой физической форме. Понькин с Умаром представляли идеальную инкассаторскую группу – они могли бы в случае осложнений договориться и с чеченами, и с гэбухой. Но сегодня у них форс-мажор. Вот какой: на них направлены дула автоматов, а сумки некто расторопный перебросил немедленно в автобус охраны – за спины сидевших на последнем сидении китаиста и доктора. Сумки будут лежать позади сидения, одна из них будет полуоткрыта. И Андрей Мелянюк будет смотреть на нее и думать о покупке квартиры. Что вот такие спрессованные вакуумом квартиры лежат рядом с ним ничьи и приглашают его, соблазняют, растлевают. Да вот же – руку протянуть. И протянет. Но – отдернет.