Хуже того, она и его завоевала. По крайней мере, если верить его телу — оно, как та вечно указующая на север стрелка компаса, все время тянулось к ней. Он ломал голову над хитроумными планами, конструируя такую интригу, в финале которой Силван вновь оказывалась в его объятиях, она же обходилась с ним, словно он был своего рода.., калекой. Будто не одни ноги у него бездействуют, а еще что-то. Будто сама душа у него с изъяном. Может, и зря он обозвал ее тогда, при священнике, хотя что уж он такого страшного сказал? Что она шла за солдатами, И все. Конечно, лишнего сболтнул, но он-то привык, что любая выходка ему с рук сходит. Все остальные и не такое ему прощали. А эта недотрога обиделась.
Ее летняя шляпка из соломы осталась там, где она ее бросила. Светло-каштановые волосы ее из-за постоянного пребывания на жарком солнце Сомерсета выгорели, местами даже до белизны, и обрамляли лицо, ниспадая с висков густыми кудряшками. Бриз с моря слегка шевелил складки на ее юбке, теплые лучи ласкали кожу, золотисто-смуглую, как спелый желудь. Ранд И сам был не прочь превратиться ради нее хоть в ветер, хоть в солнечный луч — погладить шелковистую кожу или скользнуть под юбку. Это, увы, невозможно, потому приходится строить из себя стража, который, словно древний воитель, бдительным взором оглядывает окрестности — а ну как невесть откуда явится нежданная опасность?
На обветренных утесах, однако, не замечалось ни малейшего движения, разве что время от времени всколыхнутся и пойдут мелкой рябью под налетевшим ветром зеленые волны папоротника, вереска или упругой свежей травы. Самого прибоя видно отсюда не было, но шум его волн до ушей доходил. А еще Ранд видел, как уходит вдаль темная синева океана, сливаясь на подернутом дымкой горизонте с голубизной неба.
За эти три недели Ранд и Силван обследовали едва ли не все дальние уголки поместья, и теперь излюбленным местом их прогулок стала Буковая ложбина. До нее было рукой подать от дома, так что сил на дорогу уходило немного, и в то же время здесь они чувствовали себя в уединении. Буковые деревья росли тут привольно, огромные валуны защищали их от ветров. Цвели гвоздики, яркими, праздничными пятнами разбросанные по траве, струился извилистый ручей. В море ручей не впадал, а срывался с утеса, невдалеке от того места, где они остановились, и серебряная арка этого небольшого водопада распадалась на мелкие брызги, ударяясь о камни внизу, и лишь затем соединялась с морем. Силван очень любила, свесившись с утеса, глядеть на водопад.
А его это пугало до смерти. И он злился на себя за собственную трусость. Не будь он трусом, он мог бы, оказавшись на самой верхушке плавно уходящего к морю пригорка, которая сейчас как раз у него над головой, слегка разогнать свое кресло на колесах — и оно само бы покатило, понемногу набирая скорость, так, чтобы с разбегу слететь с обрыва, в подражание ручью, И рухнуть в море рядом с водопадом.