В первый раз Тибо видел шелковые узорчатые занавеси и позолоченные кресла.
Ему казалось, что только король и, может быть, его высочество герцог Орлеанский могли иметь такие кресла и такие занавеси.
Тибо не замечал, что г-жа Маглуар за ним подглядывает и от ее внимания не ускользнуло наивное восхищение башмачника.
Все же, глубоко поразмыслив, она, казалось, стала смотреть более благосклонно на навязанного ей метром Маглуаром кавалера.
Она постаралась смягчить суровый взгляд своих черных глаз.
Но она все же не так далеко зашла в своей любезности, чтобы уступить настояниям метра Маглуара: толстяк желал заставить ее налить гостю шампанского, вкус и букет которого таким образом улучшится.
Как ни уговаривал ее высокопочтенный супруг, г-жа Бальи отказалась и, сославшись на вызванную прогулкой усталость, удалилась в свою комнату.
Перед тем как уйти, она все же сказала Тибо, что ей следует извиниться перед ним, и выразила надежду, что Тибо не забудет дорогу в Эрневиль.
И в заключение она улыбнулась, показав прелестные зубки.
Тибо с жаром, смягчившим некоторую грубость его языка, поклялся, что скорее перестанет есть и пить, чем позабудет даму столь же любезную, сколь прекрасную.
Госпожа Маглуар сделала реверанс, от которого на целое льё отдавало супругой бальи, и вышла.
Не успела за ней затвориться дверь, как метр Маглуар, сделав ей вслед пируэт, — может быть, не столь изящный, но почти такой же выразительный, как у школьника, избавившегося от учителя, — подошел к Тибо, взял его за руки и сказал:
— О дорогой друг, как же славно мы с вами выпьем теперь, когда женщины нам не мешают. О, эти женщины! Мессу и бал они украсят, но за столом, черт возьми! За столом должны быть только мужчины; не правда ли, приятель?
Вернулась Перрина. Она спрашивала, какое вино принести из погреба.
Но веселый толстяк был слишком тонким знатоком, чтобы доверить выбор вина женщине.
В самом деле, женщины никогда не относятся к почтенным бутылкам с подобающим уважением и необходимой деликатностью.
Он потянул к себе Перрину, как будто хотел шепнуть ей что-то на ухо.
Добрая девушка наклонилась, чтобы быть на одном уровне с маленьким человечком.
Но он лишь запечатлел на ее свежей щечке сочный поцелуй, и эта щечка покраснела явно недостаточно для того, чтобы можно было подумать, будто это случилось в первый раз.
— Ну, в чем дело, сударь? — смеясь, спросила толстушка.
— Дело в том, Перринетта, милочка, — ответил бальи, — что только я знаю, где лучшее вино, ты можешь заблудиться среди такого множества бутылок. Я сам пойду в погреб.