— Синьор, не будет ли вам угодно приказать, чтобы ваши солдаты отворили мне ворота?
Наполеоне Орсини не без любопытства осмотрел лицо и одежду того, кто к нему обратился, и лишь после этого спросил:
— У тебя ко мне поручение? Ты желаешь поговорить со мной наедине?
— Мне ничего не поручено, и я не столь тщеславен, чтобы счесть себя достойным беседы с таким благородным синьором, как вы, — отвечал тот.
— Тогда чего же ты хочешь?
— Я прошу разрешения пройти через ваши владения, куска хлеба и кружки воды.
— Отворите этому человеку! — повелел Наполеоне Орсини одному из своих оруженосцев, — и, каким бы нищим он ни казался, отведите его в залу для почетных гостей.
Затем, перегнувшись через парапет и проводив глазами неизвестного, пока тот не скрылся под аркой башни, офицер направился для встречи с ним в свои парадные покои.
Тем временем странника уже ввели в крепость.
При взгляде сверху она, вместе с необходимыми пристройками, выглядела укреплением неправильной формы, состоящим из трех основных частей: Фискальной башни, сооруженной не позднее одиннадцатого века, огромной круглой гробницы, нижний ярус которой был возведен, по-видимому, в конце республиканской эпохи, и остатков богатой виллы, что, как утверждали (хотя в описываемую эпоху археологические изыскания были не столь глубоки, как в наши дни), некогда принадлежала какому-то императору.
Но кто из семидесяти двух римских императоров, тридцати известных и дюжины малоизвестных тиранов владел этой виллой? Бог знает. Толковали лишь (ибо подобные слухи всегда витают над имперскими руинами), что коронованный владелец спрятал в этом поместье несметные сокровища.
От круглой гробницы крепость и получила свое название: Касале-Ротондо, а все сооружения в ее пределах, древние и новейшие, занимали двадцать арпанов земли.
Во всем остальном, хотя монсиньор Наполеоне Орсини, гонфалоньер святой Церкви, был несколько образованнее, нежели большинство его славных предков и знаменитых современников (после него сохранились послания, не только подписанные, но и начертанные собственноручно, что свидетельствует о просвещенности, редкой среди тогдашних благородных кондотьеров), следы варварства, с какими наш странник столкнулся на кратком пути от ворот до парадной залы, были весьма часты. Судите сами: тройную линию крепостных стен, которую ему надо было пересечь, возвели из обломков императорской виллы и плит Аппиевой дороги. То тут, то там в стенах, выложенных из серого камня, взятого с ближайшей каменоломни, блестели роскошные мраморные плиты, украшенные надписями, но подчас вмурованные низом вверх. На парапетах виднелись античные маски, погребальные венки, обломки разбитых урн и осколки барельефов. Наконец, вкопанные по пояс статуи служили коновязями, причем нередко для большего удобства им отбивали обе ноги и зарывали в землю вниз головой.