— Другой! — в ужасе вскричала Актея. — Значит, Цезарь любит другую?
— А ты не знала этого, дитя мое?
— Ах! Откуда мне знать?.. Я последовала за Луцием, так зачем мне было спрашивать о Цезаре? Что за дело мне было до императора! Я любила простого певца, я вручила ему мою жизнь, думая, что он может вручить мне свою!.. Но кто же эта женщина?
— Дочь, отрекшаяся от отца, жена, предавшая мужа! Женщина роковой красоты, которой боги дали все, кроме сердца, — Сабина Поппея.
— О да, да! Я слышала, как люди называли это имя. Я слышала, как рассказывают эту историю, когда еще не знала, что сама стану ее участницей. Однажды мой отец, думая, что я вышла из комнаты, тихонько рассказал об этом другому старику, и оба они залились краской! Верно ли, что эта женщина покинула своего мужа Криспина и ушла к любовнику Отону?.. Верно ли, что этот ее любовник во время ужина продал ее Цезарю за должность наместника в Лузитании?
— Верно! Верно! — воскликнула Агриппина.
— И он ее любит! Он ее все еще любит! — горестно прошептала Актея.
— Да, — ответила Агриппина, и в голосе у нее послышалась ненависть, — да, он все еще любит ее, любит по-прежнему, и за этим кроется какая-то тайна, какое-то приворотное зелье, какой-то проклятый гиппоман, вроде того, которым Цезония опоила Калигулу!..
— Праведные боги! — воскликнула Актея. — Как я наказана, как я несчастна!..
— Ты не так несчастна и не так наказана, как я, — заметила Агриппина, — ведь ты вольна была не выбирать его своим возлюбленным, а мне боги дали его в сыновья. Ну, понимаешь ли ты теперь, что тебе надо делать?
— Удалиться от него, никогда больше его не видеть.
— Нет, дитя мое, ни в коем случае. Говорят, он любит тебя.
— Так говорят? Но правда ли это? Ты в это веришь?
— Да.
— О! Будь благословенна!
— Так вот: нужно, чтобы эта любовь обрела волю, обрела цель, обрела результат; нужно удалить от него это адское отродье, что губит его, — и ты спасешь Рим, спасешь императора и, быть может, меня.
— Тебя? Неужели ты думаешь, что Нерон посмел бы…
— Нерон смеет все!..
— Но я не способна осуществить этот план!
— Ты, быть может, единственная женщина, которая достаточно чиста, чтобы осуществить его.
— О нет! Нет! Лучше мне уехать! Лучше никогда больше не видеть его!
— Божественный император зовет к себе Актею, — негромко произнес молодой раб, открыв дверь и став на пороге.
— Спор! — удивленно воскликнула Актея.
— Спор! — пробормотала Агриппина, покрывая голову столой.
— Цезарь ждет, — добавил раб после недолгого молчания.
— Что ж, иди! — сказала Агриппина.
— Я иду с тобой, — сказала Актея рабу.