— Он вам это говорил? — проговорила Баккара изменившимся голосом.
— И полюбили так, — продолжала Тюркуаза, — как можно любить только однажды в жизни, как можем полюбить только мы — женщины, обратившие любовь в ремесло. Разве это не правда?
— Почти правда. А он говорил вам о нем? — спросила Баккара, заметно смутясь.
Тюркуаза молча кивнула головой.
— Что же он говорил?
— Ах! — вскричала Тюркуаза. — Извините меня. Я безумная, я вонзила нож в ваше сердце.
Сказав эти слова, это отвратительное создание, умевшее принимать все формы и надевать все маски, заплакало и упало на колени перед Баккара.
Но Баккара растрогалась ненадолго и тотчас же овладела собой.
— Но в чем же вы извиняетесь, дитя мое, — сказала она совершенно спокойно, — какое же вы мне сделали зло? И какую только глупую историю рассказал вам этот Жермен?
Тюркуаза удивилась. Она живо приподнялась и отступила назад.
— Итак, это неправда?
— Что?
— То, что рассказывал Жермен.
— Посмотрим, моя милая, — сказала Баккара спокойно, — что он рассказывал вам?
— Но ведь вы должны будете очень страдать, если это правда.
— Ничего, говорите.
Эти два слова Баккара проговорила коротко, но очень отчетливо.
— Итак, — начала Тюркуаза, останавливаясь от нерешительности почти на каждом слове, — он сказал мне, что человек, которого вы любили… что этот человек — вор!
У Баккара даже и бровь не шевельнулась.
— И вы поверили.?
— Он сказал мне, кроме того, что однажды утром его арестовали здесь и что вы тогда лишились чувств.
Тюркуаза остановилась.
— Ну, что же еще?
— То, что, придя в себя, вы сделались точно помешанная, и с тех пор вас больше не видали.
— Все?
— Все. Только мне кажется, что я угадала сама остальное.
— Посмотрим, что же было, по-вашему?
— Мне кажется, что вы должны были воспользоваться вашим кредитом, чтобы спасти человека, которого вы так горячо любили.
— Вы это отгадали?
— Ах, — вскрикнула опять Тюркуаза, — так все это правда?
— Почти все. Его действительно арестовали, но он был совершенно невиновен.
Тюркуаза вздохнула гораздо свободнее.
— И вы спасли его?
— Да.
— И вы были… счастливы?
— Нет, — ответила Баккара глухо, — он не любил меня, потому что любил другую.
— Следовательно, он оставил вас?
— Я сама… Но скажите, моя милая, разве Жермен не сказал вам его имени?
— Он только сказал мне, что это был баронет высокого роста. Имени его он не знал.
— В самом деле?
— О! — продолжала между тем Тюркуаза. — Еще несколько дней тому назад я восхищалась вами — прежней очаровательной Баккара, я хотела и старалась принять вас за образец… но теперь…
Тюркуаза вздохнула еще раз и потупилась.