Арктор сел, а Донна поднялась, раскурила трубку, подошла не спеша, наклонилась и, когда он раскрыл рот – словно птенец, мелькнула мысль, – выдохнула в него струю серого дыма. Она наполнила его своей горячей, смелой, неиссякаемой энергией, которая в то же время успокаивала, расслабляла и смягчала их обоих.
– Я люблю тебя, Донна, – сказал Арктор. Это вдувание, этот суррогат секса, возможно, был даже лучше, чем все остальное. Такое интимное и такое странное... Равноценный обмен, пока не кончится гаш.
– Да, ты меня любишь.– Она мягко рассмеялась и села рядом, чтобы наконец затянуться из трубки самой.
– Послушай, Донна, – произнес он.– Тебе нравятся кошки?
Она мигнула; ее глаза были красными и воспаленными.
– Гадкие маленькие твари. Гадят за мебелью.
– Хорошо, а маленькие весенние цветы?
– Да, – ответила она.– Это я понимаю – маленькие весенние цветы. Которые появляются первыми.
– Самыми первыми, раньше всех.
– Да.– Она отрешенно кивнула с закрытыми глазами.– Раньше, чем на них наступят – и их нет.
– Ты знаешь меня, – проговорил он.– Ты понимаешь меня всего, без остатка.
Она откинулась назад, отложив выкуренную трубку. Ее улыбка медленно потухла.
– Что-нибудь случилось?
В ответ она лишь покачала головой.
– Ничего.
– Можно я обниму тебя? Я хочу приласкать тебя. Хорошо? Приголубить.
Донна заторможенно перевела на него темные расширенные зрачки.
– Нет! Нет! Ты слишком уродлив.
– Что? – сказал он.
– Нет! – резко выкрикнула она.– Я много вдыхаю коки. Мне надо быть сверхосторожной, потому что я много вдыхаю коки!
– Уродлив?! – ошеломленно повторил он.– Будь ты проклята!
– Оставь меня в покое, – не сводя с него взгляда, прошипела Донна.
– Конечно.– Арктор вскочил и попятился.– Конечно. Уж не сомневайся.
Внутри все кипело, хотелось вытащить пистолет и прострелить ей башку, размазать ее по стенке... а потом так же внезапно ярость и ненависть, вызванные гашишем, прошли.
– Черт побери...– безжизненно выдохнул он.
– Не люблю, когда меня лапают. Мне приходится быть начеку... Ты куда? – встрепенулась Донна.
– Я ухожу.
Взъерошенная, полусонная, она достала из шкафа свой кожаный пиджак.
– Я отвезу тебя домой.
– Не пойдет, – отрезал Арктор.– Ты не в состоянии проехать десяти футов, а за руль своего паршивого самоката никого не пускаешь.
Она обернулась к нему и взбешенно закричала: – Потому что ни один сукин сын не может вести мою машину! Никто ни черта не понимает, особенно мужики! В машинах и во всем остальном! Посмей еще распускать руки...
А потом он оказался в темноте на улице, в незнакомой части города. Один. Совершенно один, подумал он и услышал догоняющую его Донну. Она задыхалась, потому что так много курила и закидывалась, что ее легкие были забиты смолами. Арктор остановился, застыл, не поворачиваясь, в ожидании и тоске.