В ту ночь Арктор привел к себе домой симпатичную маленькую наркоманку по имени Конни. Конни оказалась здесь впервые – они познакомились на одном бардаке несколько недель назад и едва знали друг друга. Конни сидела на игле и, естественно, была фригидна, но это не имело значения. К сексу она относилась безразлично, сама ничего не испытывая, но, с другой стороны, ей было наплевать, чем именно заниматься.
Конни сбросила туфли и безжизненно глядела вдаль – полуголая, с заколкой во рту. Ее удлиненное лицо выражало силу и целеустремленность, потому что под сухой кожей отчетливо выступали кости. На правой щеке горел прыщ. Она не обращала на него внимания, разумеется; прыщ, как и секс, не имел для нее никакого значения.
– У тебя есть лишняя зубная щетка? – спросила Конни.– А впрочем, к черту...
Она поднялась, машинально продолжая расчесывать волосы.
– Что за люди здесь так поздно? Смолят травку и болтают без умолку... Живут с тобой? Ну да, точно.– Остекленелые глаза Конни повернулись к Арктору.– Ты гомик?
– Вроде нет.
Она кивнула.
– Ложись. Хочешь, я тебя раздену? Лежи, лежи, я сама...
Он очнулся. Рядом, едва различимая в темноте, храпела Конни. Все торчки спят, как граф Дракула. подумал он. Лежа на спине и глядя прямо вверх, словно готовые в любой момент резко сесть. Как автомат, робот, рывком передвигающий манипулятор из положения А в положение В.
Арктор снова задремал, размышляя о том, что в конце концов торчку, если это цыпочка, остается только продавать свое тело. Вот как Конни.
Он открыл глаза, повернулся к лежащей рядом девушке и увидел Донну Хоторн.
Донна! Отчетливо видно лицо. Бесспорно. Боже мой! Он потянулся к выключателю и свалил лампу... Арктор бессильно смотрел на спящую девушку, и вдруг стало медленно проступать изможденное, скуластое лицо Конни. Конни, а не Донна. Одна, а не другая...
Он тяжело упал на кровать и забылся коротким тревожным сном...
– Мне плевать, что от него несет, – сонно пробормотала девушка.– Я все равно его любила.
Интересно, кого она имеет в виду? Парня? Отца? Кота? Незабываемую детскую игрушку?.. Но она сказала «все равно любила», а не «все равно люблю». Очевидно, его, кто бы это ни был, сейчас нет. Может быть, подумал Арктор, они, кто бы «они» ни были, заставили ее отказаться от него, выбросить. Потому что от него несло так сильно...
Может быть. Сколько ей лет – этой хранящей о ком-то память наркоманке, которая лежала рядом?