— «Закат Киллика» — это лучший из шедевров Хаддора! Кто больше?
Опять воцарилось молчание. Лея встала и подошла к полю-зеркалу.
— Зря мы наняли этих сквибов. Они позволяют ему запугивать участников.
— Дай им время, — отозвался Хэн. — Никто еще не предложил больше.
— И не предложит, — Лея пригладила платье, готовясь выйти и собственноручно принять участие в торгах. — Это была плохая идея. Не понимаю, как ты вообще смог уговорить меня довериться кучке грызунов.
— УСПОКОЙСЯ, ладно? — Хэн поднялся из-за стола и взял ее за руку. — У них с нами уговор. Никакой имперец их не запугает.
Лея не стала выходить из ларька, но и в кресло не вернулась.
На сцене Маубо пристально смотрела на капитана Квентона.
— Очень хорошо, — сказала она медленно. — Двести семьдесят пять раз…
— Двести семьдесят пять тысяч сто. — Слай выдержал секундную паузу и гордо добавил: — Двести семьдесят пять тысяч сто… новореспубликанских кредиток.
Это уточнение заставило кубаза слева от Квентона невольно фыркнуть. Селия, все еще стоявшая подле картины, прикрыла рот двумя руками и попыталась удержаться от смеха, но не сумела. Ее смех разрушил все то напряжение, что Квентон так тщательно нагнетал, и весь зал взорвался хохотом.
Маубо широко улыбнулась. Вернув себе самообладание, она вновь посмотрела на имперца:
— Двести семьдесят пять тысяч сто, капитан Квентон.
— Триста, — немедленно ответил Квентон.
— Триста пятьдесят, — произнес кубаз, и торги понеслись. Цена взлетела до миллиона, потом до двух и поднималась к трем. Сквибы стояли молча, дожидаясь, пока участники достигнут уровня серьезных ставок. Хотя Хэн не мог их видеть, он подумал, что они, должно быть, разыгрывают удивление, стоя среди других участников с отвисшей челюстью.
Лея молча смотрела, как цена поднималась к астрономическим цифрам. Ее доверие к сквибам было восстановлено тем, как умно они обыграли капитана Квентона. Ей доставляло тайное удовольствие видеть, что другие ценят эту картину столь же высоко, как и она, но Хэн знал — после аукциона она будет жалеть о каждом кредите, потраченном из ограниченного военного бюджета Новой Республики.
Назвали цену в четыре миллиона кредиток, и мохнатая лапка поднялась за плечом Китстера Банаи.
— Предлагаю цену! — Эмале пришлось подпрыгнуть, чтобы ее увидели. — Пять миллионов кредиток!
Все повернулись к сквибам, и Маубо подошла к краю сцены, опустив свой взгляд на них.
— Повторите.
— Вы не расслышали? — сказал стоявший рядом с Эмалой Грис. — Пять миллионов новореспубликанских кредиток. Пять с пятью нулями.
— С шестью, — поправила его Эмала. — Пять с шестью нулями.