Вечером 17 июня небо было чистым, и ночь обещала быть светлой; только на самой вершине К2 виднелся небольшой снежный флажок. Вершина Броуд-пика в лунном освещении была видна, как днем, и весь пейзаж до вершины Чоголиза был изумительно красив.
К утру 18 июня небо снова закрылось облаками, и К2 окутался широким серым покрывалом, из которого изредка выглядывала его чистая вершина, как бы «плывшая» над облаками.
Три массивные головы Броуд-пика часто были хорошо видны, и их ледовый склон как бы приглашал подняться на вершину.
В районе «Седла ветров» находились две вершины, похожие на Маттерхорн и служившие больше, чем что-либо другое, верными барометрами. Если между этими вершинами втискивалось облако, похожее на гигантскую рыбу, нам следовало опасаться плохой погоды. И действительно, всегда, как только в районе этих вершин появлялось облако, погода тут же портилась.
Мы изучали все приметы, которые относились к изменению погоды, так как успех экспедиции в немалой степени зависел от нее.
В эти дни по обоим склонам ребра сошли большие снежные лавины и привели в негодность трассу подъемника. Пришлось организовать транспортировку грузов обычным способом – на спине, а это означало потерю времени и увеличение физической нагрузки.
18 июня Компаньони и Рей спустились в базовый лагерь. В условиях плохой погоды им не удалось обработать камин Хауза: перила они повесили лишь до начала камина. При спуске Компаньони и Рей нагнали Флореанини и доктора Пагани, которые спустились в лагерь II к Пухоцу, жаловавшемуся на боли в горле. Бонатти тоже чувствовал себя плохо и спустился в лагерь I, у Галотти также болело горло.
Пухоц отказался спуститься в базовый лагерь; здесь наверху у многих часто болело горло, но через несколько дней болезнь обычно проходила. Даже доктор Пагани не видел серьезных симптомов болезни Пухоца, но принимал все меры для его лечения. На следующий день Пухоц пожаловался на затрудненное дыхание, но температуры не было, пульс оставался нормальным. Доктор продолжал лечение антибиотиками и кислородом, имевшимся в лагере в достаточном количестве.
Во второй половине дня и вечером Пухоц ел нормально и никаких признаков тяжелого заболевания не обнаруживалось.
Ночью Пагани несколько раз зажигал свет – Пухоц не спал. И вдруг 21 июня в час ночи, когда Пагани готовил микстуру, чтобы дать ее больному, Пухоц совершенно неожиданно после непродолжительной агонии скончался…
Сообщение о смерти Пухоца тотчас передали в лагерь. Все были в замешательстве и глубоко опечалены смертью товарища.