Сюзанна, со своей стороны, была вполне уверена в том, чего ей хочется.
— Я хочу тебя, Джон, — сказала она.
Эти слова означают, что мы не будем разыгрывать очередную пьесу, а займемся любовью как обычные муж с женой. Они означают также, что Сюзанна чувствует себя сейчас неуютно, что у нее приступ меланхолии.
Поэтому я обнял ее и поцеловал. Целуясь, мы сели на мраморный постамент статуи почти в той же позе, что и скульптура над нами. Мы сбросили свою обувь и, не переставая целоваться, расстались со своей одеждой, помогая друг другу. Я лег спиной на холодный мрамор, а Сюзанна оседлала меня и, приподнявшись, села на мой член. Закрыв глаза, она изгибалась на мне, из уст ее неслись тихие стоны.
Я поднялся и привлек ее к себе. Она выпрямила ноги. Мы целовались, бедра Сюзанны вздымались и опускались.
Тело Сюзанны напряглось, затем расслабилось, но она продолжала свой танец на мне, и ее тело вновь обрело упругость. Она проделала это раза три, она уже тяжело дышала, но не останавливалась, пока не достигла еще одного оргазма. Она может продолжать до тех пор, пока не потеряет сознание, что с ней однажды и случилось. Я не препятствовал ей, и она наконец добралась до финального оргазма.
Она лежала, уткнувшись головой в мою грудь, ее длинные рыжие волосы рассыпались по моим плечам. Я услышал, как она, переводя дыхание, шепнула:
— Спасибо тебе, Джон.
Нам было хорошо вдвоем. Я потрепал ее волосы, погладил спину и ягодицы.
Через отверстие в куполе я видел, как солнечный свет уходил с неба, уступая место сумеркам. Прямо надо мной нависали мраморные влюбленные, снизу их объятия казались еще более жаркими, а формы — огромными, словно после девяноста лет непрерывных поцелуев они дошли наконец до пика своей страсти.
Должно быть, мы оба на какое-то время отключились, так как, открыв глаза, я обнаружил, что в «храме» совсем темно и холодно. Сюзанна поцеловала меня в шею своими теплыми губами.
— Как хорошо, — сказал я.
— Тебе уже лучше?
— Да. А тебе?
— Да, — призналась она. — Я люблю тебя, Джон.
— И я люблю тебя.
Она поднялась и скомандовала:
— Подъем!
Я встал. Сюзанна взяла мою рубашку, надела ее на меня, застегнула пуговицы и завязала галстук. Затем настал черед трусов, носков и брюк. Когда женщина раздевает вас, это очень эротично, но лишь Сюзанна одевает меня после близости, и я нахожу это весьма волнующим. Она надела на меня ботинки и зашнуровала их, затем встряхнула мою куртку и тоже помогла мне ее надеть. Потом Сюзанна поправила мои волосы и, сказала:
— Ну вот, теперь ты выглядишь так, как будто только что вышел из церкви. .