Стены комнаты были покрыты старыми плакатами боев; мебель старая и поцарапанная. Но ему было хорошо здесь — именно тут держал он книги и занимался бизнесом. В этих стенах он принимал агентов по спиртным напиткам и агентов по боям, часами беседуя и угощая их виски, выслушивал жалобы соседей или просто размышлял над чем-нибудь, положив ноги на край стола.
Стефен завел старенькие в корпусе из вишневого дерева часы, которые достались ему вместе со зданием.
— На нижней полке есть какая-то бутылка, если у тебя пересохло во рту…
О'Мэгони, махнув рукой, отказался и устроился в кресле.
— Магири для Комитета выгоден. Он организовал тренировочный показательный бой в спортивном зале. Мы собрали около пяти сотен долларов.
— Итак, даже Магири превращается в патриота. Это большая для меня неожиданность!
О'Мэгони проигнорировал насмешку Стефена.
— Он сказал речь, которая взволновала всех. «Может, Бог благословит нас умереть в Ирландии, — сказал он. — На земле наших отважных предков».
Стефен сел за стол, положив на его край ноги.
— Очень трогательно.
О'Мэгони неодобрительно покачал головой:
— Лучше умереть для великой цели, Стефен, чем жить с британским ярмом на шее.
— Помилуй Бог! Я хочу умереть именно здесь, и предпочтительно на руках своей жены. Я хочу передать вам послание от Пэди Мак-Карси.
О'Мэгони вскочил с кресла и сделал шаг в направлении Стефена.
— Вас называли верховным руководителем и директором Революционного Братства в Америке, — неторопливо продолжал Стефен. — Они хотят, чтобы вы собирали по восемьдесят фунтов в месяц и обучили две тысячи мужчин. Но вы не должны предпринимать какие-либо действия. Что должно делаться и когда, будет решать Дублин.
Глубоко посаженные глаза О'Мэгони налились слезами.
— Именно здесь есть храбрые парни, Стефен, обученные и готовые действовать. Трудно будет их удержать. Боюсь, им не захочется получать приказы из Дублина.
— Я это знаю, Джон, — миролюбиво сказал Стефен. — Но те, в Ирландии, считают, что в Нью-Йорке слишком много горячих голов с чрезмерной ненавистью к Англии, что может нанести вред Ирландии.
О'Мэгони прижал к глазам носовой платок.
— Добиваться процветания в этой стране не стыдно, если за спиной у тебя свободная и сильная родина.
Стефен сильно пожалел, что он не может облегчить страдания старого лидера.
— Такой день настанет, Джон! Клянусь, что настанет!
— А что с оружием?
— Оружие поступит из Бирмингема.
— Из Англии! — воскликнул О'Мэгони. — Упаси Бог, Стефен, чтобы мы действовали у них под носом.
Стефен пожал плечами: — Деньги для оружейных купцов не пахнут политикой.