Дэйви выставил подбородок.
— Это не мужская работа — стирать.
— Думаешь, стоять рядом, играя, как ребенок, это по-мужски? — спросила Пэги.
— Стефен сказал, что мне надо будет таскать воду из котла, — ответил Дэйви. — А о стирке он ничего не говорил.
— Ну что ж, ладно, — сказала Анна. — Тогда развесь белье. Только белое повесь повыше, чтобы белье не волочилось по земле. А сейчас вылей из ведра отбеливатель и подай вон те вещи — я их постираю.
К веревке Дэйви подходил очень неохотно. Пэги наблюдала за ним через окошко, закатывая повыше рукава на пухлых красноватых руках.
— Ну, полюбуйтесь на этого человека! Он скорее на месте умрет, а не повесит пару мокрых трусов.
По тону ее голоса Анна не могла сказать, было ли это комплиментом Дэйви или нет.
— Он не принимает все близко к сердцу, — заметила она. — С Дэйви удобно, как в разношенной обуви.
— Ах, да он просто дурак, — сказала Пэги, отходя от окна.
— Он в тебя влюблен — это ясно как Божий свет! Пэги пожала плечами:
— Сейчас он выглядит получше, чем в первый раз. Тогда он' выглядел так, будто только что вылез из болота.
Щеки Пэги разрумянились, пот увлажнил брови. «Какая красивая, здоровая девушка, — подумала Анна. — Она отлично подошла бы Дэйви. Она смогла бы заставить его работать, а он бы смешил ее до конца дней своих».
— Он никогда не разбогатеет, как Питер Кроули, — сказала Пэги. — А Питер Кроули однажды сделается владельцем мясного магазина.
Анна выжала нижнюю юбку, отделанную кружевами.
— Возможно, у Дэйви никогда не будет магазина, но у него добрая душа и отважное сердце, и он почти не выпивает. В свое время он найдет в жизни место и будет что-то представлять.
Пэги провела пальцем по краю обитого медью ушата, задумавшись.
— Он никогда не лапал меня за грудь, -не пытался задрать юбку…
Анна уставилась на нее ошеломленно:
— Господи! Ох, Пэги, но ведь и Питер Кроули так не поступает!
Пэги смутилась:
— Он хочет, чтобы я ему уступила. Говорит, все так делают до того, как поженятся. Это докажет ему мою любовь.
— Ах! Но ты же не стала этого делать?!
— Нет. — Голос Пэги прозвучал неуверенно. — Это смертный грех! Я его уже несколько раз ударила за это.
Анна склонилась над своей бадьей, закусив губу. Смертный грех! Она подумала о том, что в постели занимается со Стефеном любовью, в то время как замужем за другим человеком.
— Вы считаете, наверное, меня порочной?! — спросила тихо Пэги.
Анна подняла глаза.
— Ах, ну что ты, Пэги! Клянусь, что это не так!
— Мне не с кем еще поделиться. Моя мама убьет меня, если узнает, что я позволяла Питеру трогать себя. — Она помолчала и покраснела еще больше. — Видите ли, он мне не очень нравится, но я не возражаю против его рук. Когда он трогает мои груди, у меня такое ощущение… Конечно, это плохо — без любви чувствовать то, что я ощущаю, но…