— Мне нужен силач для матча!
— Ага, — раздался мужской голос, — и кто же такой сильный, чтобы вышибить из тебя дух, Флин?!
Флин повернулся к эмигранту и дружелюбно улыбнулся. Улыбка смягчила резкие черты его лица.
— Мне скоро за тридцать, приятель. Даже лошадь благородных кровей не может вечно бегать. Будет справедливо, если ты как раз и будешь тем, кто меня свалит.
Флин говорил на ирландском, но с американским акцентом.
— У тебя как раз для боя подходящая конституция и размеры… — продолжал он. — Да и голова крепкая, не сомневаюсь.
Толпа мужчин весело загоготала и дружно вытолкнула молодого человека в круг. Анна узнала в нем ширококостного, рыжеголового Дэйви Рейена. Флин что-то сказал парню, что Анна не смогла расслышать, и оба сняли пиджаки.
Анна прикрыла ладонью глаза от ярких лучей солнца. Стефен Флин бросил в толпу пиджак и рубашку. В медовом свете близящегося к вечеру дня казалось, что он выточен из какого-то золотого дерева: стройный и узкий в поясе, широкий и сильный в плечах. Предплечья с перекатывающимися мышцами то напрягались, то расслаблялись, когда он поводил плечами и молотил кулаками воздух.
Анна не могла оторвать от него глаз, загипнотизированная опасной красотой его тела. «Любоваться мужчиной — в этом нет греха, — подумала она. — Тело бойца — это оружие, чтобы подавлять, ранить и убивать… Один-единственный смертельный удар изменил весь ход моей жизни. Но… сегодня просто тренировочный матч, не более. Здесь не должна пролиться кровь!»
Но глядя на ирландского юношу со слабой грудью, с этой чертовски рыжей головой, в перчатках, сердце Анны сжалось от мрачных предчувствий.
Флин поджидал добровольца на ветерке, подтанцовывая то на одной ноге, то на другой. Он поглядывал вокруг, обмениваясь репликами со зрителями, стоящими поблизости. Стефен взглянул вверх, на канаты, где повисли моряки и дети эмигрантов, как пауки на паутине, ища кого-то. Увидев сына, примостившегося на круге канатного трапа, отец улыбнулся. Потом внимательный взгляд Флина дошел до крыши коровьего сарая. Он взглянул прямо на Анну и улыбнулся так, будто он был с ней знаком. Но прежде чем она на это прореагировала, прежде чем смогла отвести взгляд, он уже смотрел на своего противника.
Анна дотронулась до своих спутанных и грязных кудрей и… покраснела. Интересно, почудился ей этот взгляд или нет? Может быть, Рори говорил о ней своему папе…
«Неважно, — сказала она себе. — Ей нет дела до того, как полураздетые мужчины играют в свою жестокую игру. Она должна уйти отсюда, вернуться в свой закоулок за сараем и поберечь силы». Но говоря себе все это, Анна не смогла пересилить свое любопытство.