Стефен прислонился к стене рядом с окном, наблюдая за ней.
— Мы хотим, чтобы ты вернулась к нам, Нэн. Анна пыталась сохранить спокойствие, стараясь не обращать внимания на то, как заколотилось сердце. Она напоминала себе, сколько Стефен доставил ей радости и сколько ужасных страданий.
— Нэн?
Анна глянула на него пронзительно:
— Как я могу вернуться, если я замужем за Били Магири?
— Нам нужна ты. Рори и я согласны на это. Значит, он просит ее продолжать жить во лжи.
— Так ты считаешь, что это легко. Только вернись, не думая о своих брачных клятвах.
— Мы не можем без тебя жить.
Он спокойно стоял у стены, рукава были закатаны, обнажая мускулистые руки, покрытые золотистой шерстью. Что-то изменилось в нем, подумала Анна. Даже при этой однодневной щетине была видна в— лице мягкость, которую она прежде не замечала.
— А как насчет Розы? — спросила Анна, ожидая взрыва.
— Она умерла, дорогая. Роза умерла.
— Знаю я, что она мертва! — закричала Анна, выведенная из себя его спокойной манерой поведения. — Но ведь в твоем сердце она жива. Разве я не видела по твоему лицу, что ты нас сравниваешь? Я это и по твоему голосу слышала, когда ты кричал на меня, чтобы я не упоминала ее имени.
Стефен глянул виновато:
— Прости меня за это.
— По твоей милости я чувствовала себя никчемной, когда ты сравнивал нас. — Полились слезы, она вытерла глаза.
— Таким же меня самого вынуждала чувствовать
Роза.
Анна вперилась в него, ошеломленная.
— Она была хорошей девушкой, — сказал он. — Все, что я говорил о ней, — истинная правда. Но для меня она была слишком хороша.
Анна ощетинилась:
— А я — нет?
Стефен засмеялся, легко и удивленно: ведь говоря о Розе, он никогда раньше не смеялся.
— Да, Нэн, ты для меня не слишком праведна. Ты как раз по мне — ни лучше, ни хуже. Никто из нас не похож на Розу, но ведь ей и не приходилось никогда страдать или стоять перед тяжким выбором, как тебе или мне.
Анна переплела пальцы, подозрительно следя за ним взглядом.
— По правде говоря, она делала меня несчастным.
Анна выдохнула:
— Да не может быть! Стефен пожал плечами:
— Никогда никому, да и себе самому, я не разрешал так думать до сегодняшней ночи. Она заставляла меня считать, что я все делаю плохо. Она не хотела, чтобы я был боксером. Она не хотела, чтобы я вступал в Братство. Я и в постели с ней не мог быть, чтобы не чувствовать стыда.
— Ну что ты, никогда ты в постели не стыдишься.
— Это с тобой так.
Анна отвела взгляд, вспоминая их страстные поцелуи, возбужденные, сжимающие и хватающие объятия. Ни разу, никогда он не принуждал ее делать что-нибудь против ее воли. Она не способна была вообразить женщину, которая его бы не хотела.