— А Скотт придет? — Большие наивные глаза смотрели с надеждой.
— Не знаю, милая. Он.., он сказал, что постарается. — Чтобы не видеть ее разочарования, Кэтрин поскорее отвернулась и стала следить за дорогой.
Дженни была так возбуждена, что не могла устоять на месте. Она беспрестанно прыгала и хлопала в ладоши, мешая себя наряжать. Ужин был уже готов, оставалось только разогреть, когда приехал дед. Дженни и Кэтрин обе разом услышали, как перед домом остановилась машина. Девочка выскочила из спальни и бросилась вниз по лестнице.
— Скотт! Скотт!
— Дженни, постой! Не беги так, ушибешься. — Кэтрин пошла следом, поражаясь ее прыти.
Скотт обшарил все магазины Сан-Франциско, где продавались карнавальные костюмы. Все оказалось разобрано, а то, что оставалось, было ему не впору. Наконец он решил ограничиться маской. Уже стемнело, и он опасался, как бы не опоздать. Попытки дозвониться ничего не дали, телефон Кэтрин не отвечал.
Скотт подъехал к ее дому и остановился у обочины. Черт возьми, что туг делают лимузин и полицейская машина? В тревоге он подбежал к двери и настойчиво позвонил, потом забарабанил кулаком.
— Это вы! — Хотя Скотт уже догадался, что лимузин принадлежит старому Фэрчайлду, у него все же вырвался удивленный возглас. Но удивление вновь сменилось неподдельным страхом, когда он увидел в гостиной двух офицеров полиции, что-то обсуждавших с озабоченным видом. Один из них извинился, отстранил Скотта и вышел из дома.
У того все сжалось внутри. Едва выговаривая слова, он почти шепотом произнес:
— Что случилось? Где Кэтрин?
— С Кэтрин все в порядке, она у себя в спальне. — Скотт направился было к лестнице, но Фэрчайлд остановил его. — Минутку, молодой человек. — Старик подъехал к нему поближе. — Она, конечно, жива-здорова, но вот эмоционально… Дело в том, что Дженни пропала.
Скотт изменился в лице, а Фэрчайлд продолжал:
— Девочка услышала, что перед домом остановилась машина, и решила, что это вы. Она выскочила из двери раньше, чем Кэтрин успела ее остановить, и скрылась в темноте. Кэтрин искала ее полчаса, а потом обратилась в полицию.
— Почему Дженни подумала, что это я? — Скотт тут же понял, что сморозил глупость. Слова вылетели как-то сами собой.
— Потому что она всю неделю донимала Кэтрин вопросами, пойдет ли с ними Скотт. — Старик сухо взглянул на него. Он еще спрашивает! — Кэтрин не знала, что ей ответить. Сказать “да” — а вдруг вы не появитесь? Как тогда в глаза ей смотреть?
Слушая Фэрчайлда, Скотт испытывал мучительные угрызения совести. Терзаясь всю прошлую неделю, он не подумал, что и другим несладко. Как последний эгоист, упивался жалостью к себе и совершенно забыл обо всех остальных. Он снова повернулся к лестнице.