— По-твоему двое — это много?
— Двое? — Рука Полетаева застыла на папке. — Как это — двое?
— Ну так. Я и папа. А что?
Подполковник смотрел на папку, будто опасаясь, что из нее сейчас полезут змеи.
— Странно… Эксперт утверждает, что тут несколько больше.
— Ну да, — сообразила Даша. — Богдан-то формально тоже мне родственник.
— Да не в Богдане дело. Вас тут не трое родственников. Четверо.
— А?
Самолет загудел и медленно покатился по взлетной полосе. Даша почувствовала, как ослабли ноги. Она протянула руку к папке.
— Сколько ты сказал?
— Четверо. — Полетаев по-прежнему придерживал папку рукой. — А ты сколько думала?
— Я же сказала — трое. Это вместе с Богданом.
— Кто были остальные двое?
— Ты… — Даша сглотнула. Полетаев изменился в лице.
— Забудь об этом. Кто еще?
— И… Филипп.
— Филипп?!
Некоторое время попутчики ошарашенно смотрели друг на друга. Неожиданно подполковник рассмеялся.
— Вот тебе и мотив! — Он хлопнул себя по колену. — Я так и знал, что это он. Только после покушения засомневался. Нет, вы посмотрите, какой артист! Получается, он сам в себя стрелял как только сообразил, что я его подозреваю. Ну и родственнички у тебя — сплошь жулики и убийцы!
— Так ты и вправду его подозревал? — тихо спросила Даша.
— Да с самого начала! И, как мог, пытался от тебя изолировать. Теперь тебе понятно, почему наследники погибали именно в такой последовательности? Ты их находила, а он их убивал.
— Но… это не возможно. Филипп совершенно не такой человек. — Даша подняла полные слез глаза. — Я никогда не поверю, что он может кого-то убить.
— Как видишь, смог.
— А я не верю! — Даша упрямо тряхнула рыжими кудрями. — Зачем ему это было надо?
— Ты насчет мотива? — злорадно прищурился Полетаев. — Так здесь он такой, что и сомневаться-то грех. Этот мотив посильнее всякой корысти будет. — Сунув сигарету в рот, он принялся искать по карманам зажигалку. — Твой милый Фи-фи, судя по всему, прекрасно знал тайну своего происхождения. Знал, но никак не мог понять, почему же родная мать выдает его за приемного. Так бы он и мучился этим вопросом всю оставшуюся жизнь, да только напоролся на фотографию брата своей мамаши. Ту самую, которую подсунули через Белова Гончарук-Маневичи. Он, дурачок, обрадовался, побежал с радостной вестью к мамаше, и тут вдруг оказалось, что сиятельная баронесса не просто не хочет признавать его своим сыном, а напротив — готова немедленно отдать все свое состояние и любовь первому попавшемуся, но законному Вельбаху. Как только Кервель это понял, он пошел на убийство. И ты знаешь, по-своему он прав.