— Да. Тогда я сварю как себе.
— Спасибо.
Пока хозяйка отсутствовала, Даша разглядывала мебель. И больше всего ее поражало прекрасное состояние последней.
— Меня зовут Елена Игоревна.
Даша, как давеча в больнице, вздрогнула от неожиданности. И как той удавалось так бесшумно передвигаться?
— Очень приятно. Даша… Дарья Николаевна.
— Присаживайтесь, Дарья Николаевна. — Хозяйка выставила на кружевную салфетку темно-синие с золотом чашки. — Почему вы хотели видеть Костю?
Даша теребила серебряную ложечку. Она не знала, как правильно начать разговор.
— Видите ли… Как я уже упоминала, мы с Константином Георгиевичем родственники. Не то чтобы дальние, но и не так чтобы слишком близкие… Утром мы разговаривали и договорились, что он меня встретит в аэропорту. Но…
Хозяйка с каменным лицом смотрела в пустоту. Ее молчание становилось невыносимым.
— Елена Игоревна, вы виделись с Константином Георгиевичем накануне?
Женщина ответила сразу, словно и не думала о чем-то своем.
— Да, конечно. Мы видимся каждый день. Мы работаем… работали вместе.
— Ах, вот как… — Даша бросила взгляд на рояль. — Вы пианистка?
— Нет, арфистка,
— Очень интересно. — На самом деле ей было все равно. Просто она не знала, как перейти к тому, что сейчас интересовало больше всего. — А вчера Константин Георгиевич был… вернее, не был ли он.. Он вел себя вчера как обычно?
Елена Игоревна оставалась безучастной. Даша уже хотела переспросить, но та заговорила.
— Как обычно. Может чуть возбужденнее. Вчера, кажется, приезжали из краевой Думы. Возможно, поэтому.
— А еще?
— Что еще?
— Ну, может, вчера его еще кто-то посетил или разыскивал, кого вы никогда не видели.
— Нет. Хотя, возможно, я просто не обратила внимания. М-да. Вряд ли эта дама замечала кого-либо, кроме Скуратова и своей арфы.
— Вы в больнице упомянули бывшую жену Константина Георгиевича. Что с ней сейчас?
— Они давно развелись. Илзе латышка, рижанка. — Елена Игоревна вдруг заговорила отрывисто, но так же тихо и невыразительно. — Они учились вместе в Ленинграде в музыкальном училище. Потом Косте предложили работу в нашем городе. И он был очень счастлив. Но ей… — В сухом лице появилась злость. — Илзе наш городок показался слишком скучным. Она постоянно жаловалась: некуда пойти, зимой холодно, летом жарко, нет моря… Она ведь любила покрасоваться, одевалась… Всегда с прической, накрашена. Ее очень расстраивало, что у нас некому оценить ее западный стиль.
— Что вы имеете в виду? Злые сухие глаза усмехнулись:
— Илзе имела обыкновение строить намеки мужчинам, но у нас Константина Георгиевича очень уважали, и у нее ничего не получилось. Семь лет они промучились, а потом она разменяла квартиру и уехала.