— Нет. — Елена Игоревна покачала головой. — Я никогда не была его женой и потому не могу быть вдовой.
— Это понятно. — На самом дела Даша ничего не понимала. — Но с юридической точки зрения вы…
— Какое теперь это имеет значение. Наследовать мне все равно нечего, если вы это имеете в виду.
— Да как сказать, — пробормотала Даша, не зная, задавать ли следующий вопрос. — А… как долго длился ваш брак?
— Наш брак не длился ни одного дня. Я же объяснила вам.
— Я имею в виду юридически.
Участковый инспектор Сидихин скрупулезно изучал предъявленные документы.
— Значит, родственница, говорите?
— Родственница, — одними губами произнесла Даша. Она проревела всю дорогу от дома Елены Игоревны. Голос сел, нос распух, выглядела она довольно жалко.
— И по какой же линии? — Теперь участковый внимательно рассматривал отметку в загранпаспорте о ПМЖ в Чехии.
— По деду.
— По отцу, по матери?
— Скорее, просто по деду. Константин Георгиевич — внук от первого брака, а я от второго.
— И что же, никогда не виделись?
— Никогда…
— Вот, как говорится, и встретились. — Сидихин крякнул. — Да уж… Хороший человек был. Уважали его у нас. Можно даже сказать любили.
Даша высморкалась:
— Любили, любили, да все равно убили…
— Ну вы скажете тоже! — Участковый вскинул белесые глаза, блеклыми пятнами застывшие на красном мясистом лице. — Оно, конечно, формально-то так… Витька, поганец, небось спьяну трос забыл закрепить и вот вам результат. Он ведь как: месяц пьет, неделю работает. Теперь загремит на полную катушку. А ведь в ногах валялся, просил на работе оставить. Вот и оставили.
Даша сложила платок и убрала в сумку.
— Вы действительно полагаете, что со Скуратовым произошел несчастный случай? — мрачно поинтересовалась она.
— А то какой же? Ну не специально же он трос бросил.
— Я имею в виду, может кто-то другой его отвязал?
— Да кто другой? Говорю вам, Витька Козырев там работал.
— А не мог быть это совсем другой человек? — Дашу начала раздражать его несообразительность — Тот, кто это сделал специально?
Участковый, казалось, удивился.
— Да что вы, в самом деле! Кто же захочет специально человека убить?
— Как — кто? Убийца, разумеется. — Сказав это, Даша вдруг почувствовала, как нелепо прозвучали ее слова в этой маленькой пыльной и сонной комнате, где даже мухи жужжали еле-еле, из последних сил борясь со скукой и тоскливым однообразием.
Участковый Сидихин несколько секунд еще хранил неподвижность. Затем, отложив паспорт, широко расставил локти и качнулся вперед. Глаза у него неожиданно приобрели цвет.
— А вы, простите, с какой целью к гражданину Скуратову приехали?