— С удовольствием. Вы говорите по-чешски? — обратился майор к Илье.
— Нет.
— По-русски?
— Говорю.
— Прекрасно. Комиссар Томек, криминальная полиция Праги, не могли бы вы мне показать ваши документы?
Илья молча протянул ему паспорт и права. Некоторое время Томек внимательно изучал бумаги.
— Вы приехали вчера, во сколько?
— В Праге я был около часа дня.
— Меня интересует, во сколько вы пересекли границу?
— Не знаю, понятия не имею.
— Не помните? Очень жаль. Но мы постараемся узнать, буквально несколько минут. Позвольте еще техпаспорт на машину, — он отошел с документами в сторону и достал телефон. Минут пять толстый полицейский вел интенсивные переговоры, что-то записывал в свой блокнот. Наконец, сунув телефон в карман, он вернулся к их столику.
— Однако, герр Липкин… — майор вздохнул и покачал головой, — вам известно, какой цифрой ограничивается скорость в Чешской Республике? Если верить тому, что вы приехали в Прагу в час, то расстояние в 250 километров ваша машина преодолела менее чем за полтора часа.
— Я сказал, что приехал не в час, а около того. Но какое это сегодня имеет значение, вы что, собираетесь меня оштрафовать за превышение скорости?
Майор вернул ему документы и повернулся к Полетаеву.
— Этот господин въехал в Чехию в половине двенадцатого, его хорошо запомнили на пропускном пункте, он очень нервничал и пытался узнать, не пересекала ли границу некая девушка, красивая, с русским паспортом.
— Вот как? — явно обрадовался Полетаев. — А во сколько произошло убийство Луниной?
— В два.
— Не раньше? — подала голос Даша
— Может, минут на десять, не больше.
— Тогда это не он, — она вздохнула.
— Это еще почему? — в один голос спросили представители закона относительно дружественных стран.
— Приблизительно с часа и до трех мы были с этим… господином вместе.
— Ах, вот оно как! — многозначительно протянул подполковник. — Ну, раз вы готовы подтвердить его алиби…
Томек, сдерживая улыбку, протянул Илье документы:
— Все в порядке, герр Липкин, спасибо за помощь.
— Ну хорошо, допустим, к убийству Луниной он не причастен, — продолжал настаивать Полетаев, — но пани Быстрова сообщила, что он чуть ли не последний, кто видел живой ее мать. Попробуйте его задержать.
Томек лишь развел руками.
— Что я могу сделать? Допрашивать его по делу Луниной-старшей я не имею права. Если только он сам согласится ответить на ваши вопросы.
Илья напряженно вслушивался в незнакомую речь, но мужчины говорили очень тихо и быстро. Наконец подполковник обратился к нему:
— Вы позволите задать вам несколько вопросов? Неофициально, конечно.