Когда зазвонил телефон и какой-то человек сказал, что ее задержали за кражу в магазине, это казалось уже просто последней каплей дерьма этой проклятой недели. Так нет! Он еле дотащился до полицейского участка – и увидел ее заносчивый взгляд; словно она ожидала, что кто-то должен прийти и вытащить ее оттуда.
Конечно, она не произнесла ни слова благодарности за то, что он снова спас ее. Она сидела и смотрела, словно дожидаясь, что перед ней расстелят красную ковровую дорожку.
В отеле он почти извинялся перед ней. Он старался объяснить ей, как он устал, как голоден, но как об стенку горох. Наверно, ее сделали из мрамора. Ее идеально правильное маленькое лицо застыло в холодной идеально скроенной маленькой маске.
Он заказал обед, а потом должен был еще и показывать, как работают водопроводные краны. Он решил сразу положить конец ее прихотям, пока она не успела превратить его в горничную.
Он был рад избавиться от нее, когда услышал стук в дверь. Она сидела в ванной все время, пока он ел. Он испытывал легкие угрызения совести оттого, что съел все четыре обеда, и собирался предложить ей заказать себе еще еды, но кровать, казалось, звала его. Он заснул быстрее, чем она вылезла из ванной.
Кто– то орал «Готова!» ему в ухо. Он внезапно проснулся, резко сел и решил, что это еще один пожар в отсеке боеприпасов. Прошло несколько секунд, пока он понял, где находится.
Принцесса лежала рядом с ним, натянув на себя какой-то навороченный розовый балахон; ее кулаки крепко сжаты, а ноги прямо выпрямлены, все ее тело было таким жестким, словно она была из стали. Ему понадобилось еще несколько секунд, чтобы понять – она ждет, что он воспользуется ею. Он никогда еще не видел такой нежеланной женщины, как эта холодная бесчувственная кукла.
Он не знал, смеяться ему или беситься. Он рассвирепел от мысли, что она, похоже, преспокойно низвела его до роли самца, который не сможет сдержать себя при виде красивой женщины в своей постели, да еще и в оголенной донельзя, тонкой, как паутинка, ночной рубашке, обтягивающей и подчеркивающей каждый изгиб ее аппетитных форм.
Он помнил, что чертыхался на нее.
Выражение ее лица не изменилось – разве может быть подвижным мрамор? Она встала с кровати и ушла из комнаты.
Мгновенно он почувствовал себя виноватым, словно это он сделал что-то плохое. Он лег на живот и треснул кулаком по подушке. Если бы она могла просто улыбнуться ему, просто показать, что может быть живой. Если бы она была живой – вот в чем все дело. Он не смог сразу снова уснуть.
А теперь он смотрел на часы и знал, что пора вставать. Может, ему все это приснилось? Может, он вовсе не женат на надутой принцессе? Может, он просто лейтенант Монтгомери, а не Враг Общества Номер Один?