– Узнаю крепкую руку ГП, – сказал я, лежа с заломленными руками, носом в пол.
– Опоздаешь на транспортировку, – прошипели над правым ухом.
– Отправим по частям, – другой голос прошипел над левым.
Их двое, думал я с успокоением. Приятно по-прежнему осознавать, что одному гэпэшнику меня не завалить. Я потребовал позвать капрала Зейдлица.
– У нас нет таких.
– У меня в кармане приказ о его разжаловании.
В душе (не желавшей драки) я надеялся, что они не поверят и не дадут мне шанса затеять полноценную драку. Но гэпэшники ослабили хватку и полезли шарить по карманам…
По-моему, пару раз я попал. Зейдлиц направил лампу мне в лицо, и две синюшные физиономии скрылись в тени, оставив меня в сомнениях – два раза или все-таки три?
Зрение постепенно приходило в норму. Мы находились в пустой каюте с жестким полом и стенами без иллюминаторов. Там, куда падал свет, все было голо и поблескивало металлом.
Зейдлиц осмотрел мою физиономию. Полковник выглядел озабоченным, велел позвать фельдшера. Только бы не Иванов, подумал я.
Пришел полицейский фельдшер. Его фамилию я не спросил, если она и «Иванов», то значит они просто однофамильцы. Он достал из аптечки заживляющую мазь и пластыри, начал приводить меня в порядок.
– Идиоты! – злобно говорил Зейдлиц в темноту. – Вы что не понимали, чего он добивается? Как теперь его в таком виде транспортировать!
Наверное, вид у меня был так себе. Но зеркала я не попросил.
– Обещаю больше ни на кого не бросаться, отцепите наручники.
– Уверен? – спросил Зейдлиц.
Я кивнул. Он снял наручники, освободив мне руки. Ноги остались прикованными к стулу.
– Полковник, вы заблуждаетесь. Мне, конечно, хотелось бы остаться на Терминале, но не такой ценой.
– Тогда зачем вы напали на моих сотрудников? – удивился он.
– Во-первых они начали первыми. Во-вторых я рвался к вам, а не к этим, как вы их назвали, идиотам.
– Хорошо, допустим, дорвался. Что дальше?
– А дальше мы можем продолжить тот разговор, который по чистому недоразумению был прерван три дня назад.
– По-моему, он и не начинался.
– Так давайте начнем, а то мне скоро на рейс…
– Опоздаете – отправим следующим. И не бойтесь, что билет пропадет. Не ваша это забота.
Он приказал фельдшеру поскорее заканчивать со мной и приступать к побитым гэпэшникам. Я попросил каких-нибудь антибиотиков.
– Они отродясь руки не мыли, – пояснил я.
Из темного угла посыпались угрозы.
– Закройте глаза, – велел фельдшер.
Я послушно закрыл, и он полил меня антисептическим спреем. Спрей жутко щипал. Я сказал, что просил антисептика, а не бензина и спичек. Тогда Зейдлиц сказал, что с меня достаточно.