Она кивнула. Пока она переводила взгляд с Алистера на меня, я успел перекроить физиономию безработного детектива в физиономию спецагента галактического уровня. Когда наши взгляды встретились, в ее невинных, голубых глазах я заметил искреннее уважение. Одновременно мои плечи придавила ответственность – ответственность за алистеровское вранье. Нежным басом я вымолвил:
– Мы вам поможем, Джулия.
– Спасибо, – она снова мило улыбнулась. Я заметил, что милая улыбка дается ей с большим трудом.
– Как прошла неделя?
– По-моему, – прошептала она, – за мной следили.
– Оторвались?
– Простите?…
Алистер пояснил:
– Федр спрашивает, удалось ли вам уйти от слежки.
– Не знаю. – Острые плечики поднялись и опустились. – Не знаю, – повторила она, озираясь по сторонам.
Кафе было забито битком. Наш столик то и дело задевали официантки, разносившие заказы. Стоял гул, звон, играла музыка.
– Вы запомнили того, кто за вами следил? – спросил Алистер.
– Может, он и не следил, а так, нервы…
– За неделю веснушек у вас стало больше. – Наверное, этим замечанием Алистер хотел ее отвлечь.
– Так ведь весна… – улыбнулась она. – Запоздала, правда. Наверное, климат опять меняется. А на Фаоне сейчас тоже весна?
Я задумался, как назвать нынешнее фаонское время года, чтобы не возникло недоразумений. Алистер выручил:
– На Фаоне всего три времени года: начало зимы, середина зимы и конец зимы.
– Вот-вот, – подхватил я. – Сейчас на Фаоне конец зимы. Впрочем, мы привыкли объединять конец зимы и начало зимы в одно время года.
– Если начало и конец совпадают, то где же тогда середина? – шутливо спросила Джулия.
– Вероятно, везде, – предположил я.
– Так не бывает…
Алистер сообразил, что разговор о погоде перерастает в легкий флирт. Он положил этому конец:
– Поговорим о делах. Мы с Федром пришли к выводу, что кристаллозапись взял Дин Мартин. Что он за персонаж, расскажите.
– Дин? – удивилась она. – Вы считаете, что кассету взял он?
– Это вполне вероятно, – подтвердил я.
– Дин – способный молодой ученый. Ему двадцать восемь или двадцать девять – никогда, честно говоря, не уточняла. Работает в лаборатории давно, по крайней мере лет пять. Неразговорчивый, амбициозный, но удивительно хладнокровный. И он все время в какой-то скорлупе, словно прячется… И даже внешне…
– Что внешне? – нетерпеливо спросил Алистер.
– Бреется раз в месяц и, по-моему, никогда не стрижется, – по нашей мимике Джулия старалась определить, имеет ли для нас значение прическа Мартина.
– Этого мало, – покачал головой Алистер. – Какие исследования он проводит?
– По локальным гравитационным аномалиям.