Опубликованная в июле 1933 г ., за три года до смерти автора, книга О. Шпенглера «Решающие годы» с этой точки зрения является наиболее показательной. Антон Мирко Коктанен видел в ней «единственное свидетельство существования внутреннего, консервативного сопротивления, никогда не проявлявшегося во времена Третьего Райха». (Освальд Шпенглер и его время, C.H. Beck, Мюнхен, 1968 г .) Жильбер Мерлио (Gilbert Merlio) даже сказал, что «в Германии „Решающие годы“ своим успехом обязаны именно тому, что в этой книге дана критика нацизма с точки зрения правых». (О. Шпенглер и национал-социализм, Германские исследования, N 6, 1976 г .)
В 1930 г . А. Розенберг напал на Шпенглера в своей наиболее известной работе «Миф XX века» (Hoheneischen, Мюнхен). В дальнейшем национал-социализм наградил Шпенглера званием Untergangsmelodramatiker (закатившийся мелодраматик — прим.пер) (E. Gunter, Grundel, Jahre der Uberwindung. Korn. Bresleu, 1934).
Для О. Шпенглера, о чем он заявил в «Закате Европы», не раса создает нацию, но, наоборот, культура, движущая идея (например, русская идея) выковывает расу (к примеру, тип прусского офицера). Душа (духовная энергия) создает психику — и составляет с ней одно целое. Человек строится изнутри, а не только снаружи. Он обладает расой, но не принадлежит ей.
В 1932 г ., в том же году, когда NSDAP стала господствующей силой в Германии, Шпенглер, в своем введении к «Politische Schrifften» («Политические работы»), заявил, что национальная революция нуждается не в «партийных вождях», а в «государственных мужах». И добавил: «Сегодня, я не вижу ни одного такого».
Он считал национал-социализм вариантом «революции снизу» (Revolution von unten), которая ведет к обезличиванию. Для него она стала примером «стадной морали». «Он выступал против гуманистических, социалистических и во многом демократических черт, имеющихся в нацизме, видя в этих проявлениях серьезную опасность» — писал Мерлио. Шопенгауэр призывал Гитлера освободиться от пеленок социализма, в которые было закутано его движение. Плебейскому вождю и плебсу он противопоставлял подлинного представителя прусского аскетизма, Herrenmensch, харизматического лидера, который черпает свою власть не из массы, но исключительно из трансцендентности принципа авторитета.
Но невозможно было оторвать Гитлера от «массы». «Марксистское толкование — заметил Раймон Картье (Raymond Cartier), — пытается сделать из Гитлера орудие, изобретенное, финансируемое и управляемое капиталистами, единоличными правителями мира, однако это объяснение рассыпается в прах перед лицом фактов. Если Гитлер и был чьим-либо орудием — все исторические деятели являются им в той или иной степени — то только немецких масс». ( La Craponillot , N 31, июль 1974 г .)