Люлю слишком долго сдерживался. На этот раз он не сумел совладать с охватившей его яростью.
– Так вот в чем причина! – закричал он. – Вы меня возненавидели, едва я появился на свет. Вы не могли простить своей матери, что она вторично вышла замуж за человека, которого вы презирали лишь потому, что он не был ни маркизом, ни графом, как вы. В ваших глазах я – плод неравного брака. Именно поэтому вы всегда дурно, не по-братски со мной обходились. Ведь, по-вашему, одни только Ла Моннери заслуживают уважения, не правда ли? А Мобланы, Леруа или Ружье – это все грязь, навоз!
Его неловкая попытка разъединить две родственные ветви не увенчалась успехом.
– Все это неправда, – возразил дипломат. – Твой отец был человек вполне достойный, и мы относились к нему с должным уважением. Не так ли, Робер?
Генерал, который в эту минуту незаметно ощупывал свою ногу, ответил:
– Я его в общем мало знал, но мы отлично понимали друг Друга.
– Мы всегда считали, что между нашим дядей Берна ром и его пасынками существовали наилучшие отношения, как, впрочем, и между семьями Ла Моннери и Леруа, – вмешался Адриен Леруа. – Так что мне непонятна твоя вспышка, Люсьен.
«Банда негодяев и подлых лицемеров», – думал Люлю. В это мгновение его родственник Ружье раздраженно воскликнул:
– Пепельница рядом с тобой! Почему ты ею не пользуешься?..
Ноэль Шудлер повернулся к мировому судье, который сразу же засунул пальцы за воротник.
– Короче говоря, господин министр высказывается за учреждение опеки в виду явного слабоумия… Не так ли? – спросил банкир.
Польщенный тем, что его назвали «господин министр», Жерар де Ла Моннери с достоинством кивнул головой.
– Пройдет еще четверть часа, и вы станете доказывать, будто я законченный идиот! – закричал Люлю глухим, прерывающимся голосом. – Именно к этому вы и клоните! Так вот, что бы вы ни затевали, я не настолько глуп и отлично понимаю вашу игру. И я прошу вас, господин мировой судья, занести в протокол, что я категорически протестую против всех этих утверждений и решительно отвергаю обвинение в слабоумии. Да, да, запишите это! И я представлю все нужные медицинские справки и свидетельские показания. Для меня это не составит никакого труда!
Он выпрямился в кресле и обвел присутствующих вызывающим взглядом. Но на всех лицах он увидел только презрительные улыбки.
– А потом, мне уже надоело находиться на положении обвиняемого, – продолжал Люлю. – В чем вы меня упрекаете? В том, что я развлекался? Глядя на всех вас, я понимаю, что поступал правильно. Не знаю, по какому праву вы пытаетесь помешать человеку тратить по его собственному усмотрению деньги, которые принадлежат ему одному. Да это ни в какие ворота не лезет!