— И Рукайя, — выпалил ее язык.
Сидевшая через комнату Рукайя резко подняла голову. Девушка уставилась на Антонину широко раскрытыми глазами. Она удивилась, но… было что-то еще. Рукайя казалась опечаленной объявлением.
«Это странно, — подумала Антонина. Затем твердо сказала своему языку: — Она все равно слишком тощая».
Антонина разговаривала с Рукайей в последнюю очередь. День уже клонился к вечеру, когда девушка из рода хашим вошла в небольшую спальню в гареме, которую Антонина использовала для встреч один на один.
Когда Рукайя села на скамью напротив Антонины, последнюю восхитила грациозность движений девушки. Было что-то почти волнообразное в том, как Рукайя ходила и соскальзывала на сиденье. Даже манера сидеть, со скромно сложенными на коленях руками, несла в себе кошачью грацию. У нее были ясные карие глаза, которые наблюдали за Антониной, в них практически отсутствовали неуверенность и скованность шестнадцатилетней девочки.
Антонина молча смотрела на Рукайю примерно с минуту или около того. Она внимательно изучала девушку, но ничего не могла прочитать на ее лице. Это красивое молодое лицо вполне могло быть маской. Антонина не заметила никакого быстрого ума или живости, которые видела на протяжении двух дней, ни удивления и настороженности, которые сверкнули в глазах Рукайи, когда она услышала свое имя среди четырех финалисток.
«Давай вначале проясним эту тайну», — решила Антонина.
— Ты казалась удивленной, когда я назвала твое имя, — заявила Антонина. — Почему?
Девушка ответила без очевидных колебаний.
— Я на самом деле удивилась. Казалось, вы не обращали на меня внимания в первые два дня. И я не ожидала, что меня выберут. Я слишком худая. Двое мужчин — на самом деле, их родители — уже отвергли меня. Они боялись, что я не смогу рожать детей.
Заявление было деловым, равнодушным — почти философским. Это само по себе удивляло. Большинство арабских девушек, если бы их отвергли родители потенциального жениха, долго страдали бы.
Проблема не была романтической, ни о каком разбитом сердце не шло и речи. О браках между представителями высшего класса арабов договаривались семьи. Достаточно часто жених и невеста не были знакомы до свадьбы. Но брак считался высшим достижением, к которому могли стремиться арабские девушки. Если тебя отвергали, то это почти неизбежно приводило к чувству никчемности и позору.
Тем не менее казалось, что Рукайя ничего этого не чувствует. Почему?
Антонина забеспокоилась. Одним очевидным объяснением отношения Рукайи мог быть эгоизм — девушка влюблена в собственную красоту и грациозность настолько, что просто не воспринимает отказ адекватно. Она может относиться к людям, которые, если сталкиваются с разочарованием, всегда взваливают вину на других.