«Золотые монеты, хрусталь и красные кораллы из Римской империи в обмен на китайский шелк, — уточнил Эйд. — Немного драгоценностей, в обе стороны».
Велисарий почесал подбородок, как неизменно делал во время раздумий.
— У Дамодары, вероятно, имелось одно преимущество, — медленно добавил он. — Ему не требовалось беспокоиться о разбойниках. Ни один промышляющий в горах разбойник в здравом уме не стал бы атаковать военный караван малва.
— Патаны стали бы, — возразил Маврикий, ссылаясь на самое яростное из горных племен. — Эти ублюдки… Ложись!
Они с Велисарием поспешно рухнули в траншею. Стоявшие рядом Анастасий с Валентином сделали то же самое. Партия ракет малва пролетела не более чем в десяти футах над их головами. Через несколько секунд римляне услышали звуки взрывов, когда ракеты приземлились где-то на заднем склоне седловидого перевала.
Как только Велисарий уверился, что вся партия ракет пролетела, то выпрямился и посмотрел назад. Он занял позицию в траншее у самого верха перевала, что давало ему хороший обзор на склон позади, как и местность впереди. Велисарий перегнулся через парапет из бревен и внимательно изучил сцену.
Он нахмурился. Увиденное заставляло беспокоиться. Велисарий поставил войска, вооруженные ручными пушками, прямо за верхом перевала. Он считал, что там они будут вне опасности до тех пор, пока ему не потребуются. И вне поле зрения врага. Ручные пушки были личным маленьким сюрпризом Велисария для малва. Во время этой кампании он пока ими не пользовался и надеялся, что Дамодара и Шанга все еще не знают об их существовании.
К нему присоединился Маврикий. После одного быстрого взгляда хилиарх озвучил мысли Велисария.
— Никакого урона. Ракеты пролетели и над ними.
Маврикий улыбнулся, что делал крайне редко. Велисарий подумал, что, вероятно, это наименее веселая улыбка в мире. Зимняя, если так можно назвать улыбку.
— Готов поспорить: больше они не стонут из-за того, что ты заставил их столько времени рыть землю, — усмехнулся Маврикий.
Они с Велисарием увидели, как первые головы артиллеристов, вооруженных ручными пушками, появляются из траншей. От этих солдат их отделяло не более пятидесяти ярдов, и выражения их лиц заставили Велисария тоже улыбнуться. Беспокойство, страх — совмещенные с сильным негодованием.
— Что, черт побери, это означает? — как бы спрашивали они. — Вот мы здесь, наслаждаемся приятным моментом, расслабляемся, втихомолку ругаем чертова полководца, который так любит эти лопаты и заставляет нас копать траншеи, стоит нам только на два шага изменить позицию, и… Что, черт побери, происходит? Это несправедливо!