До сих пор, если не считать тех трех девушек, которые определенно привлекали его, Клайду совсем не нравились здешние работницы. В большинстве они были неуклюжи и туповаты, и Клайд подумывал о том, что надо бы нанять хоть несколько хорошеньких. Почему бы нет? Неужели в Ликурге нет ни одной красивой работницы? А у всех этих штамповщиц такие широкие лица, большие, толстые руки и ноги! Многие работницы – польки по происхождению, дочери польских эмигрантов, живущих в трущобах к северу от фабрики, – даже говорят неправильно. Наверно, у них и мыслей никаких нет – разве лишь о том, чтобы найти себе «парнишку» и ходить с ним на танцы… Американки, как заметил Клайд, были другого типа, – более нервные, худощавые, и держались они в большинстве чопорно и сдержанно: расовые, моральные и религиозные предрассудки не позволяли им, видимо, сближаться ни с другими девушками, ни с кем-либо из мужчин.
Но среди новых работниц, взятых на испытание в эти последние дни, появилась одна, которая заинтересовала Клайда больше всех девушек на фабрике. Она сразу показалась ему умнее и милее всех остальных, более одухотворенной; изящно и пропорционально сложенная, она, видимо, физически была не слабее других. Увидев ее впервые, Клайд решил, что в ней есть какое-то особенное очарование, не свойственное ни одной из этих девушек. В ней чувствовалась какая-то вдумчивость и пытливость и вместе с тем определенная смелость и решительность и вера в себя – черты человека с сильной волей и твердыми убеждениями. Тем не менее она призналась, что у нее нет опыта в подобной работе и она не знает, сумеет ли справиться с делом.
Ее звали Роберта Олден; раньше она работала на маленькой трикотажной фабрике в городке Трипетс-Милс, в пятидесяти милях к северу от Ликурга. На ней была далеко не новая коричневая шляпка, низко надвинутая на лоб, совсем простой костюм, довольно поношенные туфли на толстой подошве. Небольшое, миловидное лицо с правильными чертами окружал золотистый ореол светло-каштановых волос. У нее были очень ясные серо-голубые глаза. Она казалась деловитой и серьезной и в то же время такой веселой, чистой и искренней, так была полна надежды и энергии, что сразу понравилась Клайду, как и Лигету, который говорил с нею первым. По своему развитию она явно была выше работниц штамповочной. Во время разговора с нею Клайда удивило ее волнение: она так беспокоилась, словно для нее было страшно важно поступить сюда.
Она сказала, что до сих пор жила со своими родителями вблизи маленького городка Бильца, а теперь живет здесь у своих друзей. Она говорила так откровенно и просто, что Клайд почувствовал симпатию к ней и решил ей помочь. Но при этом он подумал, что она заслуживает лучшего, чем работа в штамповочной. У нее такие умные большие голубые глаза, а рот и нос, уши и руки такие маленькие и милые, любо посмотреть.