Права, трижды права была Мэри Уоллстонкрафт, когда писала о том, что благородные женщины чаще всего страдают именно из-за своей доброты и самоотверженности!
Впрочем, в глубине души Мэри понимала, что Уэстермир тащит ее с собой не из пустого каприза. Ему действительно необходима помощь. Не может же он, в самом деле, общаться с целой толпой при помощи пера и чернил!
С тетушкой-герцогиней, например, таким способом не особенно поговоришь…
Уэстермир и Мэри приехали к началу бала, однако у особняка, напоминающего уменьшенную копию палаты лордов, уже стояло не меньше тридцати экипажей, и беспрерывно подъезжали новые. Должно быть, весь лондонский свет считал своей обязанностью побывать на еженедельном балу у герцогини.
Просторный мраморный холл сиял сотнями свечей. Сама хозяйка — Мария-Тереза-Элизабет, герцогиня Сазерленд — стояла наверху парадной лестницы и приветствовала гостей.
Уже поднимаясь по лестнице, герцог сунул в руку Мэри записку.
«Не робейте, — было сказано там, — и не тушуйтесь. Тетушка вас не съест».
Но, увидев тетушку, Мэри в этом усомнилась.
Дворецкий громко выкрикивал имена прибывающих гостей. У перил сгибались в низких поклонах два ряда напудренных лакеев. А огромная, как башня, герцогиня, стоя на верхней ступеньке, не спускала с несчастной девушки пронзительного недоброго взгляда.
Под взором тетушки Бесси даже невозмутимый герцог занервничал и торопливо полез в карман за блокнотом. Это движение не укрылось от герцогини.
— Мальчик мой, да ты опять потерял голос? — поинтересовалась она громовым басом. — Снова круп? Когда же ты поймешь, дорогой мой, что, чем являться на бал больным, лучше не приходить вовсе! А что это у тебя на поясе? Чернильница? И на шею навертел целое одеяло! Кошмар! Ни потанцевать, ни пофлиртовать с дамами… И держись подальше от принца-регента, миссис Фицгерберт (так звали нынешнюю любовницу его высочества) страшно боится заразы!
«Тогда почему они с принцем до сих пор вместе?» — написал в ответ герцог, не делавший секрета из своей неприязни к распутному монарху.
Увы, соль его шутки до герцогини не дошла. Старуха повернулась к Мэри и, приставив к глазу лорнет, внимательнейшим образом осмотрела ее с ног до головы.
— Какое милое платье, — заметила Мария-Тереза-Элизабет, — сам выбирал, наверно?
И снова уставилась на Мэри, у которой от этого досмотра уже мурашки по коже бежали.
— Девушка несколько… м-м… крупновата, тебе не кажется? Но этот наряд ей очень идет.
Мэри решила, что пора подать голос.
— Ваша светлость, — решительно начала она, — отправляясь к вам, герцог Уэстермир просил меня говорить вместо него, поскольку он, как вы сами видите, из-за болезни потерял голос. С вашего позволения, герцог Уэстермир хотел бы…