Но в то же самое время Англия стала прибежищем новой религии и величайшим соблазном для ее собственных неустроенных дворян — для таких интриганов, как Балнейвс, давно заключенный в Руане, как Кирколди из Грейджа, находившийся, по ее сведениям, во Франции, где получал плату от англичан. Ей принадлежала преданность Дугласа, пусть на какое-то время Максвелл, хотя и обиженный, тоже был на ее стороне. Лорд-канцлер Хантли, стойкий католик, оказывал надежную поддержку, но обладал непомерным честолюбием. Правителя удалось прельстить титулом герцога и должностью во Франции для его наследника, но она знала, что Аррана нелегко будет убедить передать ей бразды правления.
Преданность графов Гленкэрна и Друмланрига не внушала доверия, к тому же оба они были недовольны своим пребыванием во Франции. Кассилиса тоже не устраивало вознаграждение, но он, как и Максвелл, Хантли и Дугласы, был слишком занят непрекращающимися домашними распрями. Ливингстон, верный опекун ее дочери, умер во Франции. Лорд Эрскин, другой ее опекун, болен. Незаконные сыновья ее мужа выросли и уже вели себя беспокойно. Если Эдуард Английский умрет, его преемницей станет Мария Тюдор, и шотландские лорды не смогут рассчитывать на благосклонность. С другой стороны, Мария Тюдор пользуется поддержкой своего кузена, императора, и Англия, возможно, окажется вынужденной порвать только что сложившиеся дружеские отношения с Францией, вновь отсекая Шотландию. А Ленноксы, католики королевской крови, потенциальные претенденты на трон, были близкими друзьями Марии Тюдор.
Таким образом Мария де Гиз осознала, что ей необходима помощь.
«Если он приедет во Францию на время моего визита, я останусь довольна, — сказала она о Лаймонде, не делая при этом вида, будто придает значение своим словам. — Через год я хочу видеть его в числе своих людей», — добавила она позже, на этот раз четко зная, что ей нужно. Но в глубине души она воспринимала его всего лишь как яркого незаурядного авантюриста. Именно так он проявлял себя перед нею от начала до конца. Только в Лондоне, после того как пришло послание от О'Лайам-Роу, он с иронией принял и блистательно сыграл роль, которая наконец-то полностью ему подошла. А потом, закончив это, вернулся к своим обязательствам.
Его обязательством было спасти Марию, и он сделал это. Каких секретов он наслушался, любовно приклоняясь к плечу Франции, она не знала, последствий благосклонности коннетабля и королевы страшилась. Какие чувства способны были пробудить в нем лесть ее братьев и возрастающее внимание со стороны короля, могла только догадываться.