Мало-помалу я постепенно приблизился к освещенным окнам. И наконец разглядел во тьме выступ кормового бруса, и в самый последний момент, когда мне казалось, будто руки мои вот-вот выскочат из суставов, я в последнем рывке выбросил ноги вперед и почувствовал блаженное облегчение, ощутив под ними твердую опору. Я стоял на узком раскачивающемся деревянном карнизе, то и дело захлестываемом волной, все еще держась руками за канат, протянувшийся надо мной до самых кормовых битенгов23. Окно было рядом, и я осторожно заглянул в него.
В каюте за столом сидели двое, и один из них оказался Картером. Вербовщик не отличался богатством фантазии, и когда он предложил мне выглянуть в окошко таверны, указав на барк, стоящий у причала, то имел в виду именно тот, о котором сам думал постоянно. Судя по всему, это был тот самый барк, за чей якорный канат я так удачно зацепился.
Картер отсчитывал на столе золотые монеты, очевидно из тех, которые получил от Симпкинса. Мне сразу пришла в голову мысль, что я наблюдаю продолжение заговора и таким образом имею возможность узнать кое-какие его детали, хотя, разумеется, едва ли следовало ожидать, чтобы мое появление в окне каюты было встречено ее обитателями с большим восторгом.
Почувствовав прилив свежих сил благодаря отдыху и возбуждению от увиденного, я продолжил свои акробатические упражнения. Подтянувшись на руках, я вновь охватил канат ногами и пополз по нему до кормовых шпигатов. Перебраться через фальшборт не составляло особого труда, и вскоре я уже стоял на пустынной палубе юта. У трапа, ведущего с квартердека на главную палубу, горел фонарь; все еще не очень уверенно ступая на нетвердых ногах, я, крадучись, подошел поближе и выглянул из-за ограждения.
Повсюду внизу, куда только можно было проникнуть взглядом, лежали разнообразные тюки, бочонки и ящики, приготовленные то ли к погрузке, то ли к выгрузке, но ни одной живой души вокруг не было видно. Со всеми предосторожностями я спустился с квартердека, и в эту минуту дверь каюты внезапно распахнулась. Я едва успел укрыться в тени ближайшей кучи каких-то мешков, однако из двери никто не вышел. Оба мужчины продолжали беседовать, стоя в каюте.
— Итак, — услышал я голос Картера, — если ты сможешь дать мне своих людей, да еще дюжину с «Пеликана», то у меня как раз наберется сорок человек. Но ты сам должен мне их доставить. Капитан Уэйн взбеленится, когда узнает, что кто-то сманил его команду, посулив ей более выгодные условия. И если он пронюхает, что за всем этим стою я, то на мне можно будет поставить крест.