Однако больше всего оба воздавали хвалу Эдварду Девису, последователю и продолжателю дела Джона Кука, впервые открывшего пиратам дорогу в Южные моря. Сдается мне, идея присвоить себе чужие подвиги возникла у обоих сразу, хотя Фентон первым описал знаменитое морское сражение Девиса, которое тот в течение семи дней и ночей вел с двумя испанскими фрегатами, имевшими более чем двойное превосходство в артиллерии всех калибров и четырехкратное в людях, и все-таки подбил одно и захватил в качестве приза другое судно к вящей славе британского флага, под сенью которого воевал.
Это были захватывающие истории, из тех, которые моряки собирают по крупицам, а затем вечно хранят в памяти; их рассказывают повсюду: от матросских кубриков до офицерских кают-компаний, причем рассказывают часто и каждый раз как бы заново. Они горячили кровь и заставляли сердце сильнее биться в груди, хотя я знал, что дерзость и отвага прежних пиратов, объединившихся в борьбе против Испании и Великой Инквизиции, давно с тех пор переродились в грубую наглость, а их независимость и своеобразное понятие о чести — во многочисленные пороки и бессмысленную жестокость.
Но хромой мальчик не видел ничего этого. Он впитывал в себя морские рассказы, как сухой песок пустыни впитывает воду, и, я не сомневаюсь, не раз воображал себя стоящим на квартердеке под черным флагом с черепом и перекрещенными костями — своей излюбленной эмблемой, — пока какой-нибудь резкий толчок кареты снова грубо не напоминал ему о реальности и его физических недостатках.
Наконец, мы прибыли в Плимут, где нас тепло встретили друзья сэра Ричарда, а также и некоторые мои, судившие о нынешних успехах Джаспера Пенрита в основном по качеству его одежды. Покончив со встречами и приветствиями и кое-как обосновавшись, мы торопливо принялись готовиться к путешествию, всячески стараясь ускорить отплытие обещаниями дополнительного вознаграждения для грузчиков и моряков.
«Золотая Надежда» оказалась хорошим судном, не новым, но и не очень старым, не слишком быстроходным, но и не медлительным, с прочным набором корпуса, добротными рангоутом24 и такелажем25 и с восемнадцатью орудийными портами в бортах. Она представляла собой двухсоттонную баркентину26 с низко расположенным шкафутом27 и высокой кормой, с не очень плавными, полноватыми носовыми обводами, что несколько снижало скорость и не позволяло приводить ее чересчур круто к ветру.
Мы распорядились установить на носу и на корме по длинноствольной пушке на шарнирных лафетах, что сразу же возбудило к баркентине изрядный интерес, подогреваемый значительным количеством ручного холодного и огнестрельного оружия, мушкетов, сабель, абордажных топоров и крючьев, гранат, пороха и пуль, доставленных к ней на борт.