Тон Игорька мне понравился; по крайней мере, не было в нем ничего от человека, который собирался сварить бульон из разумной курицы.
— Может быть, — кивнул я. — А может, и порнофото, которые помогут нам шантажировать паренька — в случае чего.
— Шантажист, ма-ать твою, — хмыкнул Игорь.
— Мне сказали, что Шутов считает меня настоящим другом; это накладывает кое-какие обязательства.
— А если бы тебе сказали, что ты настоящий друг Джека-потрошителя?
— Я бы пришел к нему на могилу и попытался доказать надгробию, что быть маньяком — плохо. А потом, пьяный в хлам, надругался бы над его могилой.
— Зачем?
— Не знаю. Он же в Англии, наверное, похоронен. Приехать в Англию и не нажраться, а нажравшись, не надругаться над чем-нибудь?
— Ладно. А как насчет Гитлера?
— Слушай, отвали. Мишка — не потрошитель и не Гитлер, он самый обычный начальник отдела убийств и пыток.
Мы замолчали. Шагали неслышно, держались в тени; чем дальше удалялись от перрона, тем легче становилось. Людей не встретили ни разу. Все живое, казалось, вымерло.
Из кустов выглянула тощая, ребра да кости, дворняжка и тут же спряталась. Игорь пожалел вслух, что под рукой не оказалось камня.
— Нет, я бы ее не съел. Но на живодерне удалось бы пару монет заколотить за тушу.
— Через весь город пер бы? Сквалыжник.
— Лишняя монета не помешает! — заявил Игорь.
Мы свернули в какую-то совсем уж темную улочку; асфальт здесь отсутствовал, и нам пришлось перепрыгивать через колдобины. Дорога шла в «гору»; минуты через три, пыхтя и отдуваясь, мы выбрались на широкую дорогу, которая оказалась Северным шоссе, что вело в город.
Справа возникли выцветшие, наводящие на мысль о дряхлых старухах хрущевки.
Нам надо было туда.
Возле перекрестка у нас появились первые проблемы. Во-первых, две соседние хрущевки, которые на карте были обозначены сплошным прямоугольником, оказались совсем даже разными зданиями. Во-вторых, одно из них было общагой местного техникума, в котором учился Панин, и как раз сегодня студенты что-то праздновали и успокаиваться, похоже, не спешили. Было далеко за полночь, а они, вытащив колонки на улицу, слушали музыку и танцевали под окнами родной общаги. Мы остановились метрах в ста от нужного здания, закурили. Подумав, я сказал:
— Так даже лучше — в шуме на нас не обратят внимания.
На шоссе замигало красным и синим; мы одновременно шагнули в тень и прислонились к забору. Мимо промчалась милицейская «девятка». К счастью, нас не заметили: милиционеры спешили к общаге. Видимо, на неугомонных студентов стукнули из соседней хрущевки.