Лоррейн заглянула в глаза старшей дочери. Каприс больше других сердило ее вмешательство в их жизнь.
— Ты меня простила?
Улыбка далась Каприс легче, чем она опасалась.
— Да. Через пару дней ярость прошла. Я ведь уже не та буйная мятежница, которую ты когда-то взяла в дом. Я научилась справляться со своей вспыльчивостью. Год я продержусь. — Стараясь не смотреть на сидящего напротив мужчину, она бросила взгляд на своих младших сестер, Леору и Ноэль, расположившихся чуть дальше по ту же сторону стола. Те негромко переговаривались. — Мы все продержимся. Ты хорошо поработала над нами, хоть нам и много осталось еще пройти.
Лоррейн просияла.
— Я так рада, милочка! Мне было очень тревожно. Я не хотела ранить кого-то из вас, но просто ума не могла приложить, как мне заставить вас пересмотреть вашу жизнь.
— Ну, ты нашла очень оригинальный способ заставить нас встряхнуться, когда попросила в качестве подарка на твое семидесятилетие на двенадцать месяцев полностью отказаться от всего нам привычного, — сухо согласилась ее дочь.
Лоррейн негромко рассмеялась, впервые почувствовав уверенность в том, что ее самая нацеленная на деловой успех дочь станет немного мягче и перестанет быть тем настороженным зверьком, в которого ей пришлось превратиться в своем нелегком детстве, где были только нарушенные обещания, ночные побеги и неуверенность в будущем. Иначе Каприс просто не смогла бы выжить.
— Стараюсь, как могу.
Каприс негромко рассмеялась, как всегда не устояв перед юмором матери. При этом она чуть наклонила голову и снова встретилась взглядом с молчаливым соседом напротив. Смех не смолк, но искреннее веселье из него ушло.
Рэндал Куинлен по прозвищу Куин удержал ее взгляд, заметив происшедшую в ней перемену. Необыкновенная девушка, решил он, наблюдая за тем, как она поддерживает разговор с матерью, несмотря на свою реакцию на его взгляд. По немногословным рассказам Силк он представлял ее совсем другой. Когда Каприс отвернулась, он поднес к губам бокал. Недоверчивая. Это ему нравится. Ему не хотелось, чтобы она досталась ему слишком легко. Будь это так, она оказалась бы не той женщиной, которую он дожидался все эти годы. И хотя его лицо оставалось бесстрастным, мысленно он подсмеивался над тем, как небеса распорядились его судьбой.
В Атланте он оказался потому, что хотел вернуть долг Киллиану. И Силк, и Киллиану, и ему самому угрожала опасность. Но они выстояли. Куин вспомнил, как вокруг них суетились полицейские, Киллиан прижимал к себе Силк, а он нагнулся, чтобы подобрать содержимое ее сумочки, рассыпавшееся по полу, и замер: С фотоснимка, упавшего в темную лужу высыхающего машинного масла, на него смотрело лицо Каприс. Он секунду стоял, глядя на него, не в силах поверить тому, что наконец произошло. Силк дала ему первую подсказку, упомянув, что у нее есть сводная сестра. Следующим свидетельством оказалось желание, охватившее его тело, которым он владел слишком хорошо, чтобы не понять, насколько сильным должно было быть чувство, нарушившее его обычное самообладание. Сумочку он вернул Силк, но фотографию Каприс оставил себе.