Босс молчит.
– Алло! – кричу я, боясь, что нас разъединили.
– Алло, – отвечает он.
Новая пауза, потом он спрашивает:
– Что собираетесь делать?
– Ехать в Канн! Поезд скоро...
– Езжайте, – соглашается он. – Приехав туда, позвоните в центральное управление полиции. Если в промежутке я узнаю что-то новое, то оставлю для вас сообщение.
– Дежурство в морге что-нибудь дало?
– Ничего... пока.
Я ему благодарен за это «пока».
– Босс, может быть, вы поделитесь со мной своими мыслями, а то я теперь не могу гоняться за двумя зайцами.
– Возможно, Сан-Антонио, вы гонитесь за одним зайцем,
– Это вам сообщил ваш нос, патрон?
– Допустим, – отвечает он. – Во всяком случае, я могу вам сказать одну вещь.
– Какую?
– По фотографии бомбы, присланной сюда фототелеграфом по моей просьбе, наши эксперты определили, что она русского производства!
Поскольку я обалдело молчу, не зная, что сказать, он добавляет:
– Счастливого пути.
Щелчок.
Замечаю, что моя сигарета погасла, снова прикуриваю ее, кладу на заляпанный чернилами стол ноги и с наслаждением затягиваюсь.
С одной стороны, я ищу пропавшего русского дипломата, с другой – нахожу свалившуюся с неба русскую бомбу... Надо признать, нюх у Старика действительно неплохой?
Я перебираю в памяти мою коллекцию трупов: Одеревенелый (ему я разнес морду пулей уже мертвому); малышку Фриду разорвало на куски из-за ее благосклонности ко мне; Рашель выпала из окна... с моей помощью; лже-Клюни помер, когда я его допрашивал.
Трупы, и опять трупы! И все в большей или меньшей степени на счету некоего Сан-Антонио.
Это в конце концов надоедает. И зачем?
А я знаю? Ведь не ради конверта, что правительство дает мне в конце каждого месяца.
Может, ради куска трехцветной тряпки, болтающейся над госучреждениями? Но я не ура-патриот.
В жизни есть страховые агенты, виноторговцы, рабочие заводов «Рено», полотеры... А есть те, кто может жить только на грани. Необязательно на грани закона, главное – на грани жизни и смерти.
Я из их числа.
Это как цвет кожи: если родился негром, то негром и останешься, нравится тебе это или нет.
Это не выбирают...
– Вот фотографии, господин комиссар, – говорит вошедший полицейский.
Я шумно вздыхаю и гашу сигарету о каблук.
Старшего комиссара каннской полиции я знаю потому, что мы уже встречались во время одного расследования, что я вел на юге.
Это коренастый брюнет с падающими на широкий лоб вьющимися волосами, смутно напоминающий быка.
У него быстрые глаза и сильный южный акцент.
– Зачем приехали? – спрашивает он.
– Играть в угадайку, – отвечаю.
– А! Могу я вам помочь, коллега?