Вдруг звучит омерзительный хруст. Для постороннего этот звук, скорее всего, неслышен, но во мне он отдается мощным взрывом. Мои зубы проходят через что-то мягкое, по губам течет кровь корявого.
Я сжимаю челюсти, находясь на грани обморока. Происходящее так ужасно, что превосходит все возможные выдумки: мои зубы соединяются через горло противника.
Я открываю рот, но он не падает. Двое других тянут его назад, отрывая от меня.
Он валится на пол. Из зияющей раны на его горле, булькая, течет кровь.
– Он мертв!
Не знаю, который из двух типов произнес эти слова. Во всяком случае, он это сделал голосом внезапно разбуженного лунатика, – голосом, в котором прозвучали тревога и недоверчивость. В их голове не укладывается, как избитый и привязанный к стулу человек может убить своего палача. Они от этого просто обалдели.
Взгляды, которые они на меня бросают, полны восхищения. Секунду то, что они ко мне испытывают, граничит с почтением.
Я несколько раз выплевываю чужую кровь, попавшую в мой рот.
– Вот настоящая работа, – говорю я им. – Есть у вас другие спецы, способные со мной справиться?
Эта насмешка ставит все по местам.
– Нет, – ворчит Рюти. – Ты самый ловкий легавый из всех, что я видел.
– И не говори! Медицинский факультет уже трижды предлагал продать им мой скелет после смерти...
– Вы правильно сделали, что отказались, – усмехается Вердюрье. – Никто не знает, где ваш скелет будет завтра...
Они стараются этого не показывать, но я чувствую, что они выбиты из колеи смертью своего дружка, а особенно тем незаезженным способом, каким она произошла.
Они бы дорого заплатили, чтобы дело взял в свои руки сам Анджелино, но, должно быть, в данный момент он занят. Теперь я знаю, что важные события, которые я предвидел с того момента, как заговорил Вольф, вот-вот начнутся, и у меня появляется дрожь. Я похож на привязанную охотничью собаку, слышащую, как свора гонит кабана.
– Ну, – говорю я им, – вы меня кокнете или разойдемся?
Они пребывают в нерешительности.
– Мы хотели заставить тебя заговорить... – произносит Рюти.
– Что за идея! Зачем вам знать, что я пронюхал о ваших грязных делишках и что из этого сказал моему боссу? Результат будет один и тот же...
Вердюрье из породы железных парней. Спорю на сто лет жизни на лучшем курорте, что у него больной желудок. А я на дух не выношу типов, вымещающих на вас злобу за свой больной желудок, даже ноздри затыкаю.
Когда я вижу таких, то прихожу в бешенство.
Смотрю на них. Лежащий между нами труп корявого наводит их на серьезные размышления. Ничто так не лишает храбрости, как труп кореша, лежащий на плитках пола ванной.