– У вас неделя милосердия? – будем спрашивает Вердюрье.
Он поворачивается к Рюти и говорит ему:
– Ты что, принимаешь его треп за чистую монету? Ты когда-нибудь видел, чтобы легавый отпускал парня, который посадил ему на котелок шишку размером с пасхальное яйцо?
Я вмешиваюсь:
– Я же сказал, что играю в открытую. Я, ребята, не очень горжусь тем, как разделался с вашим приятелем, хотя и действовал в пределах законной самообороны. Меня никто ругать не будет, потому что в нашей работе разрешены все удары, но и награды я не получу тоже. Так что, если вы согласны, будем считать, что не встречались.
– Ты как? – спрашивает Рюти Вердюрье. Странное дело, но по мере того как я говорил, последний становился все увереннее. Я вижу по его глазам, что рассчитывать на то, что он дрогнет, не приходится.
– Нет, – отвечает он, – это только красивые слова. Я решил играть на стороне Анджелино до конца. Он выходит.
– Ты куда? – умоляюще спрашивает Рюти.
– Звонить Анджелино. Он обязательно найдет способ вытащить нас из беды, не психуй... Рюти это не убеждает.
– Ну, – говорю, – хватит разговоров. Сними с меня веревки, я притомился изображать из себя сосиску.
– Нет, – отвечает он, – хрен тебе. Вердюрье прав, я не могу смыться, когда дела начали портиться. Анджелино ловкий парень. Он одурачил больше легавых, чем ты поймал гангстеров.
Он подавляет легкую дрожь,
– И в любом случае если я его предам, то далеко не уйду...
Я тоже так считаю Значит, моя надежда накрылась.
– Ты пожалеешь, что не принял мое предложение, Рюти.
– Возможно, – отвечает он.
Он собирается присоединиться к Вердюрье.
– Эй! – окликаю я его. – Сделай доброе дело, дай сигаретку...
Для него это способ приглушить тревогу. Он прикуривает сигарету и сует ее мне в рот, потом выходит, пожав плечами.
Если бы сигарета, подаренная им, не была «Пел-Мел», мой трюк не получился бы, но это как раз она, то есть штуковина, на добрый сантиметр длиннее обычной сигареты. Именно этот сантиметр мне и нужен.
Вытянув губы как можно дальше и согнувшись как можно ниже, мне удается прижать горящий конец сигареты к узлу веревки, стягивающей мои руки.
Она начинает дымиться. По ванной комнате распространяется запах паленого. Я уже веселюсь, когда – бац! – сигарета выпадает у меня изо рта и скатывается на пол.
Вот непруха! В тот момент, когда дела начали улучшаться!
Я изо всех сил натягиваю свои путы и с радостью констатирую, что в том месте, где тлела, веревка разделилась на волокна. Возобновляю усилия, и веревка сдается. Массирую запястья... Уф, уже лучше...
Я снимаю веревки, привязывающие меня к спинке стула, а когда дохожу до ног, замечаю, что узел находится сзади, а у меня нет ни ножа, чтобы перерезать веревку, ни спичек.