Вердюрье смоется.
Когда граната взрывается у вас под задницей, от нее не уйти... А вот от пистолетной пули – очень даже возможно. Вылетаю из коридора, как заяц, за которым гонится собака.
Полный вперед! Как и следовало ожидать, Вердюрье пускает в дело свою пушку.
Но есть одна вещь, которую он не предусмотрел, – всего не предусмотришь – его граната взрывается и осколками разлетается повсюду в облаке черного дыма. Взрыв лишает его стрельбу всякой эффективности... А я уже в столовой.
В ней две двери – по одной в каждом конце... Бегу ко второй и захожу в тыл Вердюрье.
Такой расторопности он от меня не ожидал.
Он поднимает свой пистолет, но я оказываюсь быстрее, и моя последняя пуля разбивает ему левую сторону верхней челюсти.
Дрыгнув ногами, он падает.
Я наклоняюсь и во избежание неприятных случайностей вырываю у него из руки пушку.
– Доигрался, придурок? – говорю я ему. – Теперь полежишь в больнице и доставишь много работы пластическому хирургу...
Половина его лица осталась нетронутой, зато вторая превратилась в кровавое месиво.
– Говори. Мое предложение остается в силе. Что за история с Сен-Лазаром?
Он не может ни шевельнуть губами, ни открыть рот. Пытается заговорить, но звуки, вырывающиеся из кровавой дыры, ставшей для него ртом, едва слышны.
– В шесть... – в конце концов разбираю я. – Убить... Орсей...
– Что?!
Я так подскочил, что чуть не стукнулся своей многострадальной головой о потолок.
– Что ты говоришь?
Он уже ничего не говорит... Лежит без сознания, и я даже не знаю, переживет ли он перевозку в больницу.
В эту секунду в дверь энергично звонят.
Догадываюсь, кто это. Действительно, передо мной стоит Равье с пушкой в руке.
– А, это вы... – произносит он.
– Кажется, да. Если вдруг мы оба ошиблись, скоро все разъяснится.
– Очень смешно, – мрачно отвечает он. – Это вы стреляли в окно?
– Да...
– Вам что-то нужно?
У Равье очень бесхитростные вопросы.
– Да, – отвечаю я, – узнать время.
Он, как ни в чем не бывало, смотрит на часы.
– Пять часов и...
– Ладно. В шесть я должен быть на Сен-Лазаре, а еще лучше пораньше...
– Вы не можете выйти на улицу в таком виде!
– Это почему?
– Потому что все подумают, что вы только что с бойни...
Я совсем забыл про то, что залит кровью, своей и чужой.
Возвращаюсь в ванную.
За несколько минут мне удается привести свою одежду в относительный порядок. Со шмотками все более или менее улажено: тип с пятнами на одежде не привлекает особого внимания, тем более в Париже. Но моя ссадина на голове не может остаться незамеченной.
Перед тем как нестись на Сен-Лазар, успею заскочить к аптекарю.