Он устраивает грандиозный цирк в гостинице, заставляет встать хозяина и подать ему бутылку вина, которую осушает, как победитель этапа в велогонке выпивает свою бутылку Перрье25.
Надо признать, что вечера с Толстяком проходят довольно оживленно!
Мятущийся ветер, срывающий ставни,
Словно прическу, к земле пригибает лес.
Сталкивающиеся деревья издают мощный гул,
Подобный шуму морей, перекатывающих гальку.
Эти выученные еще в начальной школе стихи неотступно толкутся в моем подсознании. Я полностью просыпаюсь. Уже светло, и над Сен-Тюрлюрю гудит сильный ветер. Я не знаю, кто посеял этот ветер, но в любом случае сеятель ветра пожнет бурю. А поскольку год удачный, он может надеяться и на ураган. Рыбачьи суда, должно быть, рыбачат у Ньюфаундленда! Так что, ребята, треска снова поднимается в цене!
Ставни гостиницы изо всей силы хлещут по щекам фасада. Обломки веток липнут к стеклам, после того как их долго носил по воздуху шквалистый ветер. Ну и лето! Вот бы подарить его моему налоговому инспектору! Бесподобное зрелище – смотреть, как носятся по ветру в такую бурю налоговые листки! Кастелянша отеля, видя, что ветер сорвал веревку, на которой сохли скатерти и салфетки, взывает о помощи. Получился отличный бумажный змей, который позабавил бы младших школьников!
Я смотрю, который час на моем личном хронометре. Ровно семь утра. Принимаю душ, бреюсь, натираюсь лосьоном, одеваюсь и направляюсь в столовую.
Бывший унтер-офицер Морбле уже давно на ногах. Его хорошо нафабренные усы блестят, как тюлений хвост. Похоже, он весел, как при эпидемии холеры.
– Уже на ногах? – спрашиваю я.
Он пожимает плечами.
– Я всегда встаю в четыре часа, – отрезает он. – Только по утрам возможна хорошая работа!
– Кроме работы ночного сторожа, – мягко возражаю я.
– Я хотел сказать: в нашей профессии, мой мальчик. У вас есть что-нибудь новое?
– Еще нет.
– Я так и думал. Вы, молодые, ведете следствие подобно тому, как дети играют в «семь ошибок» – с карандашом и бумагой
Рыжая кастелянша, которой все-таки удалось поймать летающего змея – веревку с бельем, подает нам завтрак.
– Ваш подчиненный, – обращается ко мне Морбле, – подложил мне вчера вечером хорошую свинью.
– Это я отправил Берюрье на задание, – Поясняю я.
– Мне из-за него пришлось остаться несолоно хлебавши и, как говорится, потуже затянуть пояс
– Ему тоже, – с трудом сдерживаю я смех.
Раздается приглушенный телефонный звонок
– Гляди, он еще работает?
В пижаме, разомлевший от сна, появляется великолепный и торжественный Берю.
– Приятного аппетита, господа! – бросает он.