– И результат…
– Ты сам видишь. Нам пришлось уволить чуть больше тысячи человек. Ну, уволить… Это эвфемизм, конечно…
– То есть?
– То есть.
– Нет, – Андрей развернулся на сиденье. – Я слышал, но… Нет.
– Да, друг мой, – Майзель громко вздохнул и оскалился, – страшно. – Увы. Только так можно доказать серьезность своих намерений. Но остальные… Остальные в порядке. Некоторые работают и поныне. Мало того. Мы перекрыли весь кислород всяким мафиям, просто в один день. Мы сказали нашим полицейским: ты получаешь вторую зарплату в банде? Это не проблема. Мы заплатим тебе десять зарплат. А банда больше не может тебя шантажировать, потому что мы знаем о тебе все то, что знают они, и ты им больше ничего не должен. И мы не шлепнем тебя, как белку, если ты дашь нам присягу на верность. Бандиты продолжают давить на тебя и угрожать? Назначь им встречу и пригласи нас. Мы просверлим по паре дырок в двух десятках голов, остальные просто побегут отсюда, как мореные тараканы… Так и произошло, кстати.
– Почему во всех остальных странах так не поступают, если это действительно настолько эффективно?
– Ни у кого нет столько денег. Столько свободных денег, как было у нас, в самом начале… Это раз. Невозможно в развитой стране увеличить целой категории работников зарплату в десяток раз. Любой бюджет просто рухнет. А здесь это было возможно – при средней зарплате меньше полсотни долларов в тот момент и при массированных инвестиционных вливаниях…
– Ну… Так просто?
– Так просто. Надо только забыть прекраснодушные бредни про правовое государство. Потому что у подонков есть только одно право – на кубометр под землей. Это мое собственное гениальное открытие в области права. Я намереваюсь когда-нибудь получить за него Нобелевку. Обязательно. Вот как хотите.
– И что, этого оказалось достаточно, чтобы покончить с оргпреступностью?
– В общем, да. Конечно, фактор личного участия тому немало тоже способствовал.
– Что? Ты?!? Перестань…
– Ты плохо знаешь меня, дружище. Я не просто делал это – я делал это с большим удовольствием. Я хорошо подготовился. Еще в Лондоне… Я выходил из своего черного, как смерть, «стосорокета» с мигалками в первом экспериментальном образце экзоскафандра, в кевларовом плаще и с двумя армейскими «Глоками» тридцать восьмого калибра с глушителями и магазинами на сорок патронов. И мочил эту мразь, не отходя от кассы… Так, что они побежали. Потому что круче них никого не было здесь раньше. Они думали, что так будет теперь всегда. Что они положили эту страну себе в карман. Сначала задавили танками в шестьдесят восьмом, а теперь замордовали своим накатом, наглой силой отморозков с волынами, легкими на выстрел, с дурными нефтегазовыми бабками… А вот и вряд ли. Не вышло.