«Не желаю даже и слышать об этом», — сказал Отто. «Я не позволю тебе страдать из-за отсутствия у меня финансовой смекалки. Я бы чувствовал себя ужасно. Фэллолин не место на кухне».
«Вот что», — сказала Фэллолин, — «мы приготовим ужин вместе. Это будет так мило, просто мы вдвоем, правда?» «Нет-нет-нет-нет», — сказал Отто. «Я хочу сделать вам сюрприз. А ты оставайся здесь с нашим Джи Пи Морганом, пока я тебя не позову. И не подглядывать!»
«Я отказываюсь беспокоиться об этом», — сказал Отто, когда он, Фэллолин и я прибирались после ужина. «Если я беспокоюсь, я не могу работать, а если я не могу работать, я не могу заработать денег, чтобы выкарабкаться из этих неурядиц».
«Важно, чтобы кто-нибудь беспокоился», — сказал я, — «и, кажется, этот кто-то — я. Оставляю голубков одних, здесь, в теплице, а сам иду работать».
«Человек должен проводить одну половину своего времени наедине с Природой», — сказал Отто, — «а другую — наедине с собой. Большинство домов представляют собой лишь нечто среднее, мутное и мрачное». Он поймал меня за рукав. «Послушайте, не убегайте. Гуляй смело, а потом делай дело. Почему бы нам троим не провести этот вечер вместе, не пообщаться, вы бы узнали нас получше, а завтра смогли бы приступить к сути дела?» «Очень мило с вашей стороны», — сказал я. «Но чем скорее я приступлю к работе, тем быстрее вы выберетесь из этой трясины. Кроме того, вряд ли молодоженам в их первый вечер дома нужны гости».
«Ах ты Боже мой!» — сказал Отто. «Мы уже не молодожены».
«Нет, молодожены», — робко сказала Фэллолин.
«Ну, конечно, молодожены», — сказал я, открывая свой портфель. «И вам так много надо сказать друг другу».
«М-м», — сказал Отто.
Последовала неловкая пауза, во время которой Отто и Фэллолин, стараясь не встречаться друг с другом взглядами, напряженно вглядывались в темноту ночи за стеклянными стенами.
«Не слишком ли много сережек было на Фэллолин сегодня за ужином?» — сказал Отто.
«С одной я чувствовала себя несколько однобоко», — сказала Фэллолин.
«Позволь судить об этом мне», — сказал Отто. «Чего у тебя нет, так это чувства целостности композиции — немного дисбаланса здесь, который — смотрите и удивляйтесь — прекрасно уравновешивается вон там внизу».
«Так что кувырок вам не грозит», — сказал я, открывая дверь. «Желаю повеселиться».
«Это не слишком оскорбило твое чувство прекрасного, Отто?» — виновато сказала Фэллолин.
Я закрыл дверь.
Студия была звуконепроницаемой, так что, как проходил первый вечер четы Круммбайн дома, я не слышал. Я копался в останках их финансов.
Один раз я направился к ним с длинным перечнем вопросов и обнаружил, что наверху все было совершенно мирно, мягко звучала музыка из проигрывателя, да слышалось шуршание дорогой, тяжелой материи. Фэллолин, одетая в величественное вечернее платье, кружилась в ленивом подобии балетного танца. Отто, лежащий на диване, наблюдал за ней сквозь полуопущенные веки и пускал кольца дыма.