Он вновь обернулся к мумии, и демон, предвидя его вопрос, заговорил:
— Сеапсун живет сотни лет, питаясь человечиной. Он жаден до людского мяса и может пожирать пленников тысячами, не в состоянии насытиться… Своих жертв он преследует неторопясь, но с завидным упорством, и в конце концов неминуемо настигает их, заглатывая чудовищной пастью…
— Может быть, против него есть какое-нибудь Магическое средство? — нетерпеливо перебил его Крокки.
— Сеапсуи подчиняется только королеве Швазгаа, а она по доброй воле никому не выдаст тайну власти над ним.
Услышав этот ответ, Крокки тяжело вздохнул. Как бы там ни было, но теперь ему предстоял нелегкий выбор: либо он отправится к армии барона Урро, чтобы в дальнейшей борьбе положиться на доблесть своих сородичей, либо вернется в столицу и попытается тайком проникнуть в Бронзовый Замок. О борьбе с Сеапсуном нечего и думать. И с потерей колдовского браслета придется смириться. Идея же проникнуть в покои Швазгаа показалась ему хотя и рискованной, но вполне осуществимой при его отличном знании секретных коридоров и комнат Замка. Если он прикончит колдунью, то змеиная армия будет деморализована и успех в войне склонится на сторону Барсов.
— Я благодарен тебе за сведения, которые ты мне сообщил, — сказал он, — хотя не знаю, насколько они окажутся мне полезны. Я возвращаюсь ни с чем, и чувствую, что испытания, которые мне предстоят, во много раз тяжелее, чем бой с гломом.
— Насчет испытаний ты прав. Первое из них ожидает тебя уже здесь, в этом Зале, — голос демона становился все тише. — Изваяния — это стражи входа в преисподнюю и я не властен над ними…
Крокки, оглядевшись, заметил, что волны голубого света, скользящие по стенам, как-то странно действуют на каменных истуканов. Конечности исполинских фурий явственно шевелились, подчиняясь какому-то неслышному ритму. Танцующие взмахи ног с каждой минутой делались отчетливее, клешнеобразные руки дергались и изгибались, покачивались тела и тряслись чудовищные головы.
Зрелище было до того жутким и завораживающим, что Крокки некоторое время сидел у гробницы, глядя, как зачарованный, на оживших великанов.
Потом у него, видимо, помутилось в глазах. Он решил, что теряет рассудок: статуи сошли со своих мест и хороводом двинулись вдоль стен! Пошатываясь, он поднялся, взял меч и двинулся к сводчатой арке, ведущей в знакомую галерею. Но великаны, танцуя, двигались по всему периметру Зала и вход в арку оказался почти совершенно перегорожен их гигантским ногами.
До слуха Крокки начал доходить дробный топот тяжелых ступней. Топот нарастал и гулким эхом отдавался под сводами. Крокки, вытирая со лба ледяной пот, вглядывался в сумеречную глубь галереи, которая то открывалась перед ним, то вновь заслонялась опускающимися ногами. Отчаяние охватило его. Он понял, что оказался в ловушке. Великаны будут танцевать, загораживая вход в арку до тех пор, пока он не погибнет от жажды и голода! Не владея собой, с исступленным криком он бросился вперед, стремясь прорваться в спасительную тьму галереи. Лучше мгновенная гибель под каменной ступней, чем муки медленной смерти! Гранитная нога с грохотом опустилась прямо перед ним, затем тотчас поднялась и королю, чтобы не угодить под вторую ногу, пришлось в последний момент схватиться за исполинский палец.